– Ты шо, голодный? – округлила накрашенные чем-то ядовито-синим глаза кассирша. – Бедное дите. Бери конечно, шо там брать. Нинка! – заорала куда-то. – Нин! Есть обрезки? Тут Нелин сына. Голодный.
Павел ощущал себя попрошайкой в электричке.
– Щаз! – раздалось из колбасного отдела. – А чего он не в школе?
Ему вдруг захотелось блевануть прямо здесь.
– Щас я…
Галя выскочила из своего кабинета и убежала. Павел взял рыжий нарезной батон, подумал, прихватил пухлую бутылку с крышкой из розовой фольги, вернулся к кассе и принял вид виноватого лабрадора. Галя вернулась с коричневым свертком, сунула ему в руки.
– Держи. Вчерашняя, свежая.
Забралась на свое рабочее место, оглядела его добычу и громко отбилась по клавишам серого чемодана. Вылезший чек засунула в карман.
– Чеши. Мамке привет передай.
– Спасибо, теть Галь, – пробормотал Павел, засовывая все в портфель. – Я занесу.
– Иди уже, – улыбнулась добрая женщина. – Занесет он.
Выскочив из магазина и завернув за угол, двинул вниз, в сторону парка. Возвращаться на Бродвей к ментам и школе не хотелось. Дорога была знакома до боли. Слева сейчас будет озеро Карасевое. Мелким часто рыбачил там. Круглое, как от удара метеоритом, метров семьдесят в диаметре. Иногда зимой оно схватывалось тонким льдом, тогда вся городская детвора сбегалась с коньками-клюшками и, толкаясь, спешила урвать себе короткие зимние радости.
Он свернул в лесок, обрамляющий берег, присел на бревно, откинул крышку изрядно распухшего портфеля, достал батон, бутылку, развернул коричневый сверток, потянул носом, закрыв глаза. «Тетя Галя, дай тебе бог стать когда-нибудь директором того магазина» – помолился Павел. Теплый батон с вареной колбасой и густые настоящие сливки из той самой советской бутылки с широким горлышком, какие они когда-то тырили со стройплощадок, оставленные после обеда рабочими, чтобы сдать и на вырученное купить пару «Ситро», – сделали свое дело.
Отщипывая от оставшейся горбушки, Павел задумался. Что с ним произошло и почему – вопросы без ответов. И биться в истерике было уже глупо. Слава богу, что его не в средние века закинуло. Главный вопрос сейчас звучал просто: что делать? Дома еще куда ни шло, но притворяться ребенком целый день в школе? В этом времени? Долго не протянешь. Сколько этот сюр продлится, один бог знает.