К приближению заветной даты, означающий месяц, проведенный в тестах, более не возникали новые эпизоды отклонений. Воображения всё также продолжало генерировать миры, а головная боль появилась лишь раз. Ирина продолжала скрупулезно создавать записи, давая себе лишь несколько часов на сон.
Близился конец первого месяца приема ЛОС-17, и это означало, что следующим шагом должен стать полноценный сон, основной функцией которого будет восполнения фаз быстрого сна. Неизвестно какие последствия принесет отсутствие сна у человека в течение месяца. Кейдана пугала, и в тоже время завораживала возможность вновь окунуться в непривычно долгий сон. «Что принесет он внутри себя спустя долгое время искусственного удержания? Может его вид остался прежним, не взирая на заточения в глубинах сознания? Заявит ли он право на свою работу? Станет ли тело подчиняться старым правилам работы сна? Как изменилась устаревшая деталь работы организма?». Все эти вопросы возникали в голове Кейдана, преобразуя научный интерес, в обычное человеческое желание узнать, что кроется за результатом проделанной работы.
Прежде чем вернуться в потускневший мир, забытый за ненадобностью, Кейдан отправил свою ассистентку хорошо выспаться. Ей предстояла выдержать важную ночь, записывая всё увиденное. Конспекты Ирины выглядели безумно хорошо. Ее наблюдательность и ход мыслей, разбавленный безграничным вокабуляром, превращали сугубо научные текста в нечто большее, в нечто способное увлечь даже своим скудным наполнением. В ее стиле виднелось влияния сотни писателей, хорошо знакомых Кейдану – их рукописи покоились в его коллекции таланта исключительных представителей рода человеческого.
В конспектах присутствовал интересный момент, связанный с почерком Ирины. Ее нежно выведенные буквы отражали преданность работе, и каждое слово читалось непринужденно. Внимания привлекала лишь буква «В» с ее крючковатым хвостиком. И всё бы нечего, но этот бунтарский стиль создавался чтобы позлить учителей, оставивших свой неизгладимый след в жизни Кейдана. Тогда, в далеком прошлом, он придумал способ злить своих дрессировщиков, и не осознавая того, впитал привычку, не выветривающуюся до сих пор. Причину, по которой Кейдан мог оправдать появления свой фирменной буквы в конспектах Ирина, он нашел в особом отношение к своей фигуре. Истинную же причину подражания он предпочел оставить в небытие, как однажды уже сделал с мотивами Ирины.