Когда я выпил свои первые фронтовые сто грамм, то осознал, что этой дозой не отделаешься, а надо знать меру. Мера бывает разная. Для разгона. Для успокоения. Чтоб догнаться. Чтоб нажраться. Можно еще невозможное количество мер перечислить, но самое главное – осознать критическую точку. Венечка Ерофеев свою точку определенно знал, Гоголь тем более. Оба сошли с ума, или мир сдвинулся с рельс, пришпандорив к обочине Мертвых душ вялотекущую блевотину «Москва – Петушки».
Сегодня мне страшно. На современной сцене ставят невообразимое. Многие мои современники не знают, кто такой Ленин. Неужели я такой старый, а мне всего пятьдесят четыре? Один из моих дедов уже умер в этом возрасте, отвоевав Великую Отечественную во фронтовом тылу. Когда даже его дочь, моя мама, не знала, на каком производстве он работает. Только ноги его распухали до размера хорошего бревна, а топить печку было нечем. Только младший мамин братишка, привезенный из Башкирской эвакуации в Москву, увидев яблоко, сказал: «Какая красивая картошка». Причем это элитные дети. Не в нынешнем смысле, а в том, что папа стоял у окна вечерами и ждал, когда его семнадцатилетняя дочка придет домой с прогулки, а потом уходил в ночь на работу руководить предприятием замкнутого цикла.
Нынешнее, безусловно, срастается с настоящим. Не знаю, что такое настоящее.
Настоящий цвет.
Настоящий блик.
На столе предмет.
Я к столу приник.
За столом своим
Я смотрел в окно.
Сяду перед ним
И протру стекло,
Под которым жизнь,
За которым цвет.
«Пьяному от радости
Пересуда нет».
Здесь Есенин жил,
Пушкин ночевал.
Я все тот, как был.
Был и не пропал.
Письменный мой стол,
Мой ночной причал.
На тебе порой сына пеленал.
И в созвездьях плыл
И ура кричал.
Мой, братишка, стол,
Мой немой причал.
Промежуточная жизнь. Пробовали? Знаете? Может, дополните ведро из колодца, а может, выплесните все ведро.
Сегодня мы спьяну поговорим о бесконечности. Параллельные рельсы лежат на земле. Колеса стучат по бесконечному пути нашей мысли, а все остальное переходит в отголоски стука нашей памяти и складывается в стройную мелодию колесного ритма, говорящего о том, что надо накрыть маленький столик, расслабиться и закусить. На то она и промежуточная жизнь.
Это – от пункта А – до пункта – Б.