Сеть Струевых сегодня зацепила такой большой косяк, что чел едва не черпал бортами воду от великого улова. Лещи, густера, язи сверкали в лучах заходящего солнца серебром и золотом. Рыбья масса беспрерывно шевелилась, пытаясь из последних сил добраться до животворной воды. Изредка это шевеление взрывалось бурным фонтаном, когда случайно попавшая в косяк, и теперь заваленная искрящимися спинами лещей темно-зеленая щука мощным броском вырывалась на самый верх.
Младший – Степка – почти под мачтой все же поскользнулся на серебристой чешуе, облепившей среднюю банку, и грохнулся в шевелящуюся массу, потянув за собой сеть. Савка тоже не удержался на ногах, и упал следом, сильно ударившись виском о край бота. Охнув от боли, он тут же вскочил на ноги и в одну секунду оказался рядом с поднимающимся на колени Степкой. Не сказав ни слова, он с плеча залепил младшему брату в нос, вновь повалив его на кучу рыбы.
– Цыц, петухи! – в тот же миг раздался зычный окрик отца. – Я вам сейчас помашу-то крыльями!..Савка сверкнул на брата глазами, и тут же отвернулся к берегу, чтобы не видеть, как Степан, свесившись за борт, молча размазывает по лицу слезы и кровь. Отец, подойдя к нему, зачерпнул пригоршней воды, и смыл с лица парнишки сукровицу.
– Ох, что с тобой делать, орясина бестолковая? – с тяжелым вздохом проговорил он, положив тяжелую руку на плечо Степки. – За что не возьмешься, все меж пальцев скользит!.. Ладно, собирай рыбу в корзины.
Отец легко поймал одной рукой стопку корзин, брошенных с берега Василием, и поставил их на банку. Он распрямил спину, приготовившись подхватить нижний конец сети, да так и застыл, глядя из-под заскорузлой ладони на самый гребень высокого берегового обрыва. А оттуда, подхватив горстями развивающиеся рясы, бегом спускались вниз четыре монаха.
– Тьфу, ты! – себе в бороду проговорил отец. – Принес бес стервятников! Не успели сыти осушить…
– А я тебе, тять, говорил! – зло отозвался с берега Василий. – В Сосновку перебираться надобно!
– А ну-ка, хлебало закрой! – одернул его родитель. – Говорливый, как наш протоирей, стал. В Сосновке и так ужо друг у друга на закорках живут….
Монахи, тем временем, уже спустились по тропинке к самой воде. Теперь они уже не торопились, видя, что из челна еще и сети не вытащены. Степенным шагом монахи шли вдоль линии прибоя, стараясь не черпать сандалиями сухой песок.