Стас с фотографической точностью вспомнил, как в начале столетия сидел в кафе с отцом и его старым приятелем, который уже третий десяток лет прозябал в кресле руководителя одной из оставшихся с советской поры внешнеторговых контор. В те времена эти осколки плановой экономики еще выглядели пережитками прошлого, которые вот-вот канут в небытие. Кто бы мог подумать, что спустя много лет именно они вырвутся на первые позиции в экономике страны, озолотив своих преданных сотрудников за годы томительного и праздного ожидания лучших времен, которых они, по большому счету, уже и не надеялись увидеть. Оставшиеся на своих местах категорически не могли и не хотели что-то менять в давно устоявшейся жизни, за что и были щедро, хоть и не по заслугам, вознаграждены судьбой. Товарищ Ратникова-отца этого и не скрывал.
– Ты знаешь, старик, у нас все консервативно. Вы привыкли к динамике, а мы живем по строгому распорядку. Да и воровать у нас негде – все в трубе. Я имею в виду, в хорошем смысле… Все официально. Так что я могу взять Стаса в отдел ценообразования, но золотых гор не обещаю. Давай я лучше познакомлю вас с одной дамой. Она хозяйка маленького банка, но тетка ушлая, мы с ней пережили девяносто восьмой год. Связи у нее большие. Пообщайтесь, все-таки за частными банками будущее.
Николай Петрович Полупанов, а именно так звали бывшего коллегу отца, который так и не оставил свою полугосударственную должность даже в эпоху разгула демократии, не догадывался, насколько ошибался в тот момент, когда почти не скрывал зависти к тем, кому, по его мнению, принадлежало будущее.
Тем не менее, послушавшись его советов, семейство Ратниковых согласилось на встречу. Ранним февральским вечером они прибыли в ресторан с видом на Храм Христа Спасителя для знакомства с некой Галиной Борисовной, хозяйкой того самого банка. В ту пору Стас еще был студентом, а его отец уже испытывал определенные трудности, поскольку накопленные деньги заканчивались, а новых источников дохода, а главное – свежих идей по их поиску, у него уже не было. Поэтому они благоразумно перекусили дома, а в ресторане заказали только кофе. Николай Петрович, насколько его помнил Ратников-старший, был всегда довольно прижимист и даже в своем нынешнем положении навряд ли угостит их ужином. Тем более что никакой личной выгоды от трудоустройства сына старого приятеля он не преследовал. С его стороны это был скорее жест снисходительности и возможность потешить собственное самолюбие. В такой ситуации не оплатить общий счет означало бы для Ратникова необходимость расписаться перед бывшим другом в финансовой несостоятельности. А ведь совсем недавно жена Полупанова чуть ли не умоляла облагодетельствовать их семью и убедить мужа перейти на работу из «загнивающей совковой конторы» в процветающую фирму Ратникова. От процветания теперь не осталось и следа, но признать этот факт не позволяла гордость. К слову, это было не единственное в его жизни, что она так и не позволила сделать.