Если бы фильм «Жмурки» с колоритным россиянином в исполнении Сиятвинды вышел на экраны на несколько лет раньше, Стас наверняка подумал бы, что сценарист придумал образ своего персонажа после встречи с Мирзой. Конечно, доведись Ратникову учиться в Университете дружбы народов или хотя бы прознать в голодные времена студенчества о волшебной шаурме индийских кулинаров из местной столовой, необычных впечатлений от первого знакомства с чересчур русским иранцем у него наверняка поубавилось бы. Но Стас учился в финансовом институте, где приходилось удивляться не обилию людей с экзотической внешностью, говорящих на отборном русском языке, которому позавидовал бы сам Ерофеев, а количеству студентов южной наружности, которые на государственном языке, напротив, почти совершенно не изъяснялись. Многие из них, к слову, были отличниками.
Мирза Саджади в РУДН никогда не учился, но, как и многие тамошние студенты, являлся иранцем лишь наполовину. Его отец был иранским коммунистом, а мать, как было принято шутить в советские времена, в графе национальность писала «русская», хотя ее девичья фамилия недвусмысленно намекала на присутствие в родословной семитских кровей. В общем, смесь вышла гремучей.
После начала исламской революции 1978 года отец Мирзы, который возглавлял крупный нефтеперерабатывающий завод, счел за благо воспользоваться связями в Советском Союзе и вывезти семью с семилетним сыном в Москву к родственникам жены. Неизвестно, какими бы были перспективы стойкого марксиста в исламской республике, но представить Мирзу свято соблюдающим законы шариата Стас при всем желании не мог. Благодаря регулярным летним поездкам к родственникам матери в Краснодарский край юный житель Ирана, как губка, жадно впитывал романтику советской дворовой жизни, которая никак не вязалась с идеалами исламской революции.
По мнению самого Мирзы, скорее всего, его расстреляли бы за нарушение сухого закона, хотя, останься он на родине, вкус алкоголя навряд ли стал бы для него таким знакомым и почти родным. Но, перебравшись в Союз, он, как любой советский школьник, уже в старших классах безошибочно определял производителя портвейна и плодоягодного вина, не глядя на тару.
Бывший член партии народных масс Ирана со временем наладил быт семьи в Москве и трудился в Агентстве печати и информации в качестве переводчика с фарси и арабского языка.