– Сегодня я лучше подготовилась? – прилипший к ладони лепесток ей пришлось снимать, подцепляя его ногтями.
– Значительно лучше, моя дорогая. – я видел мало различий между ее одеянием и наготой, но если ей было так приятнее и спокойнее, то соглашался терпеть и это.
Рука моя указала ей на кровать и, к тому моменту, когда я вернулся, вымыв руки, девушка уже лежала, широко раздвинув выпрямленные ноги, подложив под голову обе подушки и взирая на меня так, словно была императором, которому я должен был принести весть о великой победе или последнем поражении.
На сей раз она уже не вздрагивала от моих прикосновений. Как только ладонь моя легла на ее живот, она опустила голову, спрятала руки под верхней из подушек, закрыла глаза и замерла в обрадовавшем меня нетерпеливом предвкушении.
Прикоснувшись к ее губкам, я ощутил на пальцах приятно удивившую меня влагу и позавидовал ее мужу. Несомненно, в столь взволнованное состояние она пришла от близости моих манипуляций и можно было только догадываться, сколь волнительным становился для той женщины вид лишившего ее невинности члена.
Средний и безымянный пальцы мои раздвинули губки, первый из них скользнул в горячее и сочное лоно, не требовавшее никаких приготовлений перед основной процедурой и я, добавив второй палец, немедленно приступил к ней. Некоторые женщины причиняли мне немало мучений, принуждая к использованию всевозможных возбуждающих средств или к продолжительному массажу их грудей и ягодицы, прежде, чем мне удавалось добиться от них достаточных истечений.
Тело девушки не оказывало никакого сопротивления. Расслабившись, лишь слегка согнув ноги, она запрокинула голову и тихо постанывала, кусая при этом нижнюю губу.
Следуя положенному набору движений, проверенному десятью годами моей практики и сотней пациенток, не говоря уже о бесчисленных предшествовавших мне коллегах, я лишь слегка изменил его, заметив, что особенно приятно ей было, когда я широко раздвигал вошедшие в нее на всю длину пальцы. Не прошло и пяти минут, как она задрожала, бедра ее затряслись, живот напрягся, веки сжались с вырывающей ресницы силой и ладонь моя ощутила пульсирующий трепет оргазма. Помня предыдущий опыт с той девушкой, я дождался, пока она успокоится и, чувствуя пальцы свои утопающими в смазке, немедленно продолжил их движения. Вторых содроганий пришлось ждать намного меньше и теперь уже она не смогла сдерживаться. Выгнувшись, она схватилась за груди, сжимая их с испугавшим меня неистовством и хрипло застонала, сгибаясь при этом и дергая бедрами с такой силой, что мне пришлось напрячь руку, удерживая пальцы в ее лоне. Тяжело дыша, она упала, продолжая постанывать, повернула голову, правой щекой прижимаясь к подушкам. Высвободив пальцы, я поднялся, вышел в уборную, подошел к окну и посмотрел на них, облепленных пленкой быстро высыхающей влаги. Пряный, терпкий, гнетущий аромат требовал от меня немедленного убийства некоей живой твари, непременно обязанной иметь череп и кровь. Рука моя задрожала, голова закружилась и стала невыносимо легкой. Не удержавшись, я поднес пальцы к ноздрям. Отпрянув, я успел схватиться за поднимавшуюся над ванной медную трубу душа и только благодаря тому смог не упасть. Ноздри мои болезненно расширились, в носу раздражающе засвербело, а член мой дернулся, несколькими мучительными толчками втянув в себя кровь, возомнив себя прежним, вспомнив о далекой своей силе. Согнувшись, я повалился вперед, ударяясь коленами о зеленые, с золотистыми цветами плитки, хватаясь левой рукой за прохладный край ванны, неспособный вдохнуть и уверенный в неизбежном приступе. Все вокруг меня превратилось в зеленоватую темноту, я почти не чувствовал своего тела и только пульсирующая боль в промежности убеждала меня в наличии собственной плоти. Во время своих путешествий мне довелось однажды провести около года в городе, славном как своей кровожадной холодной рекой, так и каменным зданием университета пятисотлетней давности. Именно в том заведении я и провел немало увлекательных бесед с прославившимся позднее философом, научившим меня практике управления организмом через дыхание, обнаруженной им в одной из древних книг. В последнем отчаянной попытке удержать сознание, я совершил несколько коротких вдохов в положенном ритме, со всеми требуемыми паузами и почувствовал, как боль успокаивается, а разум обретает положенную уверенность в моем существовании. Радость от успеха придала мне сил. Повторяя упражнение, я усложнил ритм, добавил несколько более продолжительных пустот между вдохами и смог выпрямить ноги.