Король лишь довольно усмехнулся. Астир понял, что победил.
С того дня Лиям больше не сопротивлялся. И когда монарх приказал ему самому расправиться с магами, не возразил. Лиям опустил на лицо капюшон, взял в руки меч и ночью отправился в окружённую воинами короля деревню. А наутро Астир со своими солдатами нашёл десять трупов на её окраине. Король обошёл каждый дом, чтобы убедиться, что Лиям чисто выполнил приказ и не упустил ни одного чародея. Не упустил – Лиям знал, какова будет цена ошибки, жалости и угрызений совести.
Два года. Астиру потребовалось два долгих года, чтобы сломить волю Лияма. И ещё столько же, чтобы тот, наконец, сам возглавил отряд короля. К тому времени Астир уже «проредил» поселения магов на востоке и юге, да и самые известные из укрытий волшебников на севере давно были разорены. Угроза для его власти перестала быть так велика, как ещё несколько лет назад. Тогда король оставил в отряде только самых надёжных солдат, назвав их «тайной королевской полицией», а Лияма сделал её главой.
Предстояло ещё много работы. Король знал, что не успел выловить и уничтожить всех магов. Потому Лияму предстояло продолжить поиски вместо него. Но уже не так открыто. Извечный серый капюшон скрывал лицо парнишки, но теперь это было только на руку королю. Никто не знал его в лицо, но за свою жестокость Лиям успел получить в народе прозвище «палач». Говорили, что он был быстрым, бесшумным и безжалостно расправлялся со своими жертвами, снося им головы одним ударом меча.
– Какая ирония, – смеялся Астир, – они прозвали тебя «палачом» за милосердие! Как тебе такое, Лиям?
Как ему такое? Лиям Саар давно ничего не чувствовал, словно что-то внутри него умерло в тот день вместе со стариком-чародеем, привязанным к шесту на площади. Ему было безразлично, как его называют и что о нём говорят. Равнодушие, обречённость и пустота со временем завладели его сердцем.
Раньше он мечтал убить Астира и поначалу даже попытался это сделать. Но король никогда не подпускал его к себе слишком близко, оградившись магической защитой. Сил и знаний самого Лияма оказалось недостаточно, он не смог даже коснуться ненавистного правителя, в то время как Астир лишь смеялся над жалкими попытками мальчишки-чародея применить против него магию. А затем жестоко показывал ему, на что способен сам, какой силой обладает. И боль, которую Лиям испытывал в такие моменты, не шла ни в какое сравнение с пытками солдат.