– Не без твоей помощи, орёл.
Егор постарался выглядеть равнодушным, потёр ладонью нос, сунул палец в дырку в трениках.
– Она тебе что-то сказала?
– Ага, просила обалдуя на путь верный направить, потому что ей такта не хватает. Зачем девочке мозг травишь?
– Она тебе что-то говорила?
– Про что?
– Ну, про ребёнка?
Мать хмыкнула, столкнула скворчащую сковороду на другую конфорку, отключила газ и лукаво прищурилась.
– Напугался, Егорушка? Нет, не предвидится мне стать бабушкой. Хорошо, Леночка в вашей паре – вместо головы.
– Тоже мне голова, – пробурчал Егор. – А я тогда кто?
– Желудок, сынок, – мать показала рукой на окно. – Форточку открой, олух. Иди лучше мусор выброси. – Егор выдохнул, не скрывая облегчения: отцом он себя не представлял. Затем вынул из ведра мусорный пакет и вышел в прихожую. Мать бросила вдогон:
– Катьку захвати, пусть поиграет в песочнице!
– Мать, мне что, с ней стоять?! – выкрикнул он.
– Постоишь, не развалишься. Коли ваньку валяешь, хоть с мелкой помоги.
– Эй, мелочь, ты где? – спросил он, покорно бросая в угол с обувью мусорный пакет. Было тихо, только орал мультяшным шлягером телевизор, Губка Боб опять сушил квадратные штаны. Егор обречённо скинул растоптанные шлёпки и заглянул в зал.
Катька лежала на животе и калякала фломастерами мегажуть. Добавляла красок душевная озвучка: ребёнок свято верил во всё, что происходило на мятом листе ватмана.
– Тыдыщ, пиу, тыдыщ… – Катькины лоб и щёки были разрисованы разноцветными фломастерами, а русые косички растрепались над ушами. Детские пяточки, облачённые почему-то в разные носки: левый – красный, правый – ядовито-зелёный, выделывали в воздухе причудливые пируэты и, казалось, жили отдельной от хозяйки жизнью. Катюша любила одеваться сама. Вот и сейчас она натянула на себя розовую майку с покемоном да зелёные колготки. И пускай глазам представала лишь детская спина, Егор знал: покемон был. Вещи сестрёнке он покупал сам.
– Что творишь? – Егор присел на колени, мельком глянул на телевизор: мультики закончились, шла заставка «Вестей».
– Лисую, – Катька недовольно посмотрела снизу вверх, а по-детски быстро поймав недоумение, серьёзно пояснила: – Алмагедон.
– Что?! – Егор удивился – Ты слово-то откуда такое знаешь?
– Секлет! – ответ был лаконичен и не предполагал большего: Катька в скрытности была покрепче вьетнамских партизан. Егор взял красный фломастер и обвёл по контуру оранжевого чёртика.