– С девушкой, – добавила Танюша, ставя перед ними плошку с горкой крупных вяленых маслин. – Ты-то, Саввушка, когда приведёшь кого-нибудь?
– Дай человеку обжиться сперва, и за ним не заржавеет! – уверенно заявил Антоша. – Ну, со светлым праздником!..
Антоша, с которым они вместе заканчивали аспирантуру, был родом из города Бологое, а Танюша и вовсе с Урала, но оба, конечно, остались в Москве – как большинство иногородних сокурсников. Антоша подвизался в разных изданиях и много где преподавал, а Танюша, в своё время учившаяся на детской литературе, теперь с одной соавторшей писала романы для подростков в православном ключе, неплохо, кажется, этим зарабатывая.
Сидя среди такого лада и склада, можно было не сомневаться: всё-всё у этих ребят будет путём, закрепятся в столице окончательно, заимеют собственную квартиру, вырастят здоровых благополучных детей, Антоша станет профессором и так далее… Причём – без помощи и протекций, без особого напряга и сетований, методично, последовательно и согласно. Наглядный успех от неустанных трудов плюс некоторой скромной удачливости.
Не симпатизировать им, их жизнеустроению было невозможно. Но при этом Савва отнюдь не был уверен, что у него самого получилось бы вести настолько добродетельное существование. Если б даже и захотелось когда-нибудь…
Лада обошла весь этаж книжного на Тверской, от худлита до сувениров, потом ещё постояла над ступеньками, ведущими вниз, в букинистический, но сказала себе: нет, на сегодня хватит. Руку и так оттягивала корзина, где поверх трёх книг, двух журналов и одного альбома (здесь разве удержишься!) лежало ещё и несколько глянцевых путеводителей – надо было заранее поразмыслить насчёт лета, ведь ей минимум месяц полагается провести на тёплых морях. Хотя (вот честно!) совершенно никуда неохота, так и просидела бы на родимой даче, изредка выбираясь сюда, в Москву, в которой летом – тоже своя особая прелесть…
Она направилась к ближайшей кассе, где стояли два человека (народу в этот час здесь не так много), когда заметила Валерию Ильиничну Новодворскую, собственной персоной. Неся с довольной улыбкой изрядную стопу печатных изданий (жаль, не разглядеть, чего выбрала), доходившую почти до внушительного двойного подбородка, валькирия прошествовала к другой кассе, как специально для неё тотчас открывшейся, и довольно любезно защебетала о чём-то с продавщицей.