- Так точно, товарищ полковник, -
отозвался Степан. Голос у него сел. А в голове что-то стучало,
пульсировало…
- Порвал меня Малахов, - сказал
Пригожев. – Кровища хлестала, как из поросёнка. Я тебе не
рассказывал, Степан, что я деревенский? Ты ведь тоже, я знаю, я
дело твоё читал… У нас перед новым годом всегда поросёнка резали.
Мы с братом держали, а отец резал. Кровища из него лилась – как из
меня. Но сейчас почти не течет. Наверное, вытекло всё. Не жилец я,
Степан… Ты, это… Бросай к херам свою прессу и уходи, пока не
поздно… Я разрешаю, слышишь…
- Да, товарищ полковник.
- В сопки уходи. Это приказ!
Понял?
- Так точно.
- Хорошо, Степан… Прощай…
В громкоговорителе приемника что-то
коротко треснуло.
И только через несколько минут
капитан Рыбников сообразил, что это был выстрел.
На какое-то время его охватила
странная апатия. Оцепенев, он сидел на стуле, пялился на стойку
аппаратуры, жизнерадостно моргающей лампочками и экранами. Голова
была совершенно пустая – ни мыслей, ни чувств.
А потом – нахлынуло.
Степан зарычал, ударил кулаками по
столу, вскочил. Понимание накатывало холодными волнами: на
командном пункте все мертвы; и в штабе бригады, видимо, тоже; и
казармы, наверное, уже набиты трупами. А что в гарнизоне? Что с
бывшей женой?
Эту ночь капитан Рыбников не просто
«сидел на прессе», перехватывая пугающие сообщения мировых
информационных агентств. У него была возможность слушать весь мир,
и он этой возможностью пользовался: в КВ-диапазоне работали и
военные, и гражданские передатчики. Далеко не всё удавалось
расшифровать, прочитать и понять. Но капитану Рыбникову почти сразу
стало ясно, что мир охвачен страшной, стремительно
распространяющейся эпидемией. Почему-то Степану не верилось, что
инфекция подберется так близко. Вспоминался то ли птичий, то ли
свиной грипп – из-за этих болезней тоже порядочная шумиха была в
свое время, да только потом выяснилось, что они просто очередные
страшилки, на которых делали деньги всякие разные фонды и средства
массовой информации. Капитан Рыбников почему-то думал, что
смертельная эпидемия так и останется где-то далеко, выкосив, быть
может, Ближний Восток и перенаселённую Азию, и чуть зацепив
просвещенную Европу.
Он ошибся.
- Гребаные яйцеголовые! – с чувством
сказал капитан Рыбников, почему-то уверенный, что именно ученые во
всём виноваты, и стал готовиться к дезертирству.