– Нет такого. Ни на участке, ни в цехе, – ответил Хлебников.
Я тепло попрощался с ним и гостеприимной хозяйкой и покинул их квартиру.
На улице уже стемнело, стало прохладнее. Неторопливо двигался к своему дому и медленно проигрывал в памяти сегодняшние встречи… Как хорошо, что на свете есть Хлебниковы! Обязательно скажу Пикулину, чтобы держался своего Пал Палыча.
На углу улицы, под ярким фонарём, какая-то дородная тётя торговала фиалками. Правда, в корзине осталось лишь несколько букетиков. Купил все. Для Лены. И сделал это с превеликим удовольствием. Давно хотелось осыпать её цветами. А тут – вот они!..
И в радужном настроении продолжал шествовать к дому. Нёс фиалки, а видел изумрудные глаза Елены, её нежные белые руки, милую улыбку… И вдруг заметил у подъезда дома знакомую долговязую фигуру Славика Румянцева. Слоняется туда-сюда… Я быстро спрятал фиалки за спину: только бы он не увидел их.
Румянцев тоже узнал меня, остановился.
– Здравствуйте, – сказал он, почему-то счастливо улыбаясь.
– Привет, – нехотя выдавил я из себя. – А где же ваши цветы?
– Цветы? – удивлённо переспросил Румянцев. – Ах, цветы!.. Они у Лены. Она всегда так радуется им.
– Значит, вы уже от неё? – злость просто распирала меня. – Тогда что же вы всё у подъезда топчетесь?:
– Вот… Уходить не хочется… – запинаясь, ответил он
– Ну-ну. Побродите под окнами, спойте серенаду…
В глазах Румянцева проявилась растерянность. Он озадаченно спросил:
– Зачем вы так?
А мне и самому сделалось неудобно за дурацкую издёвку. Парень как парень… Чего на него взъелся? И какое мне дело, кто кому дарит цветы и почему их принимают.
– Простите, Славик, – сказал я. – Всего вам хорошего.
Я проскользнул боком в подъезд и на своём этаже выбросил фиалки в мусоропровод. На душе сделалось так тяжело, будто вместе с цветами выбросил ещё что-то, дорогое-дорогое, без чего и жить нельзя, наверное. Осторожно, стараясь не греметь, вставил ключ в замок, открыл дверь и почти на цыпочках стал красться в свою комнату.
Но не тут-то было. Дверь кухни стремительно распахнулась, и в проёме возникла Елена.
– Добрый вечер!.. Что такой смурной?
– Разве? – спросил с напускным удивлением, и, не сдержавшись, сердито выпалил: Зато второй, у подъезда, млеет от счастья.
Весёлые искорки в глазах Елены погасли. Она смотрела на меня непонимающим взглядом.