«По характеру замкнут. Вспыльчив, дерзок. В коллективе ведёт себя обособленно. Ни с кем не переписывается, работать не желает. На убеждение и примеры возвращения к честной трудовой жизни других таких же осуждённых не отзывается, к сотрудникам администрации и к их наставлениям относится с недоверием…».
«…Преступление своё осуждает, приступил к работе на производстве, но по-прежнему считает, что к настоящей жизни на свободе он уже не пригоден. В отчаянии, что она проходит мимо него…»
«…Работает старательно, инициативно. К мнению администрации прислушивается, безотказно выполняет все распоряжения. Мечтает о досрочном освобождении. Впервые перевыполнил на производстве задание. Выдвинут на должность бригадира. поощрён правами начальника отряда…».
Да… Тут всё было как в зеркале. Захотелось сейчас же посмотреть и на самого Пикулина, поговорить с ним.
Васильев вызвал дневального и попросил привести Пикулина. Спустя несколько минут раздался негромкий стук в дверь.
– Войдите, – откликнулся Васильев. В кабинете появился невысокий парень в тёмной хлопчатобумажной куртке и таких же брюках. Снял с головы фуражку, вытянулся у порога и чётко доложил, обращаясь к Васильеву:
– Гражданин майор, осуждённый Пикулин Игорь Константинович, статья 146, часть вторая, срок – семь лет, по вашему вызову прибыл.
– Проходите, садитесь, – пригласил его к маленькому столику Васильев.
Прежде чем сесть, Пикулин бросил на меня быстрый взгляд. Чувствовалось, сообразил, что его вызов связан с моим присутствием здесь. Озабоченно присел. Снова окинул меня настороженным взглядом. Чувствовалось, что его тревожил мой штатский вид, и он никак не может догадаться, кто я и что мне от него надо.
– Вы уж тут без меня побеседуйте, – обратился ко мне Васильев. – А я вас пока оставлю. Понадоблюсь – нажмите кнопку на столе.
И вышел, подбадривающе кивнув Пикулину. На мгновенье в кабинете воцарилась тишина.
– Я из Рыбнинска. Следователь горотдела милиции капитан Демичевский, – представился я Пикулину. – Мне нужно о многом поговорить с вами.
Он с ещё большей настороженностью вскинул на меня светло-серые глаза и тут же отвёл их в сторону. Весь его скованный вид подсказывал, что говорить ему со мной не очень-то и хочется. Нужен был какой-то подход, чтобы вызвать его на откровенность. Но какой?