– Ты так улыбаешься, как будто что-то важное поняла, глаза аж искрятся…
– Я, Володя, кажется, вообще всё понимаю теперь – и про нас с тобой, и про всех остальных… Не знаю, может, я сильно ошибаюсь, шампанское обманывает, но смотрю вот вокруг, и как-то ясно все события представляются…
– Лерка, Лерка…
– Какая ты дурочка, да?
– Нет, совсем нет…
– Скажи ещё раз – Лер-р-рка, мне так нравится!
Он произнёс, раскатывая букву «р»:
– Лер-р-рка…
Он протянул руку и прикоснулся к её щеке, как когда-то давно…
В дверях зала мелькнула и опять исчезла Инна.
– Мы с тобой уже долго тут сидим, Володя, наверное, это становится неприличным. Но так не хочется туда, в зал, возвращаться.
– Ты иди, не расстраивай мужа.
Лерка коротко взглянула на него, поднялась из кресла. Навстречу ей из зала быстро шёл Сергей. Выражение его лица не сулило ничего хорошего. За ним почти бегом спешил Андрей Ядрихинский, очень озабоченный и сосредоточенный. Володя поднялся тоже, прикурил новую сигарету, выдохнул дым и проследил за ним глазами. Лерка стояла и ждала, когда подойдёт Елисеев. Он остановился рядом с ними, с трудом переводя дыхание, и с ненавистью посмотрел на Володю.
– Лера, иди в зал, пожалуйста.
Она молчала, не двигаясь с места. Ей было даже забавно наблюдать, как эти мужчины, практически одного роста и телосложения, не маленькие, кстати сказать, стоят друг против друга. Между ними словно сверкали молнии, и вихрилось пространство. Ни один из них не отводил взгляда, не произносил ни слова. Она отступила на шаг назад, но не уходила, понимая, что, пока она здесь, ничего не произойдёт. К ней сзади подошёл Ядрихинский, громким шёпотом произнёс, пытаясь быть ироничным:
– Ты страшная женщина, Валерия Евгеньевна!
Она обернулась. Андрей Николаевич выглядел довольным, что показалось ей очень странным, никаких предпосылок для этого не наблюдалось.
– Таких двух бойцов из строя вывела, можно сказать, обеих рук лишила – и правой, и левой. А им ведь вместе работать. Надо их теперь как-то в сознание приводить. Может, поможешь?
Лерка покачала головой. Своей вины она не чувствовала, мужчины любят заигрываться в эти, на её взгляд, глупые мужские игры. А ей уже надоело ощущать себя женщиной на корабле и балансировать на качающейся палубе терпящего бедствие судёнышка. Она развернулась и пошла в сторону гардероба, получила шубу, оделась и вышла в морозную ночь. А эта троица, казалось, даже не заметила её ухода. Город праздновал, повсюду взрывались фейерверки, окрашивая небо в причудливые цвета звёздами, огненными шарами и брызгами.