– Надо же, как интересно. Что-то пошло не так? Мужиков отсюда выманили, что ли? Зачем? Они и так ни от кого не скрывались, Сибирцев твой и так собирался завтра туда лететь, а Елисеев всегда на стрёме, сел бы в самолёт, да и на месте…
Лерка пожала плечами, не отрывая глаз от экрана.
– Тут ещё два не отвеченных сообщения. Читать?
– Да читай уже, раз начала.
– Твою мать! – Лерка выругалась и стукнула кулаком по столу, – «Серенький, скоро всё будет хорошо, мы будем вместе»… «Проснулась, лежу в постельке, думаю о тебе. Что ты там делаешь? Так далеко. Приезжай скорей. Скучаю и целую…»
– Валерон, это кто такой, вернее, такая? Имя там есть?
– Есть, Ленка. Это Илона, Ядрихинского жена. Твою мать! – повторила она и передразнила: «А что, с Илоной можно общаться? Типа, куда очередной бриллиант пристроить?» А сам с ней переписывается, да ещё и вместе они будут скоро… На фоне общей потери. А потеря-то точно была? Что-то я совсем ничего не понимаю…
– Ну, Валерон, разве в такой ситуации можно верить словам?
Лерка подняла на Лену глаза, сфокусировала взгляд и неожиданно спросила:
– Лен, а ты почему волосы красить перестала?
Лена, начавшая было что-то говорить, осеклась и ошарашенно посмотрела на Лерку.
– Умеешь, Валерон, в тему высказаться…
Свистунова раньше всегда цветом волос декларировала своё душевное состояние «на сегодня» – резко меняла имидж от блондинки до жгучей брюнетки, легко переходя от огненно-рыжей фурии к спокойной, даже слегка вяловатой шатенки. Сейчас её короткие волосы были как раз спокойного пепельно-русого цвета. Она помолчала, словно собираясь с силами, мелко покивала несколько раз.
– Это, Лера, седина… Я сейчас не совсем в себе, какие уж тут волосы, были бы они вообще… Я так резко жизнь свою изменила, когда из Северореченска уехала. Думала, навсегда. Думала, заживём с Илюхой на природе и подальше от Севера. Думала, столько всего в жизни будет – неба, солнца, цветов, любви… А потом опомнилась – неба вон сколько, солнца вон сколько, горы – вот они, стоят… А любви чего-то не видать, и Илюха – то ли есть, то ли нет… И такое отчаяние меня вдруг охватило, хоть на луну вой. Так любви хотелось, счастья, чтоб каждому дню радоваться. У меня такого отчаяния не было, когда муж мой, Сашенька Лойфер, с той студенткой-практиканткой тихонько из города утёк; и даже когда Максима жена с дочкой приехали для меня до того неожиданно, искренне считая, что я просто хозяйка квартиры, в которой геолог залётный комнату снимал, а я тем временем за него замуж собиралась… Не было! А тут зубы чищу, в зеркало на себя посмотрю и думаю – Леночка, что ты здесь делаешь, ради чего это всё терпишь? На работу приду, людям улыбаюсь и чувствую, что весь мир ненавижу… А в ненависти жить для меня вовсе убийственно, я себя забывать начинаю… Ты вспомни, я раньше кого-то ненавидеть могла? Правильно, не вспомнишь, для меня каждый человек как на вес золота был. А! – она махнула рукой, – А ты говоришь, волосы не крашу… Вот соберу себя в кучу, пойму, где я, кто я, зачем я, вот тогда и выкрашусь в тот цвет, которого жизнь моя заслуживает…или оставлю все, как есть!