Иаков, изобразив на лице почтительную улыбку, направился к женщине, волоча под уздцы недовольную лишними шагами лошадь.
Женщина, смущенно отводя глаза, все же с любопытством вслушивалась в нескладную речь еврея, пытавшегося спросить, как добраться до иудейского квартала. Наконец, разобравшись, в чем дело, приветливо заулыбалась, кивая головой, жестикулируя руками и произнося незнакомые для Иакова названия.
Иаков, очарованный грациозными жестами, засмотрелся на ярко-красные губы, из которых лились звуки мелодичного голоса, но не понял ни слова и попросил повторить сначала.
Женщина с досадой махнула рукой, сказав, как показалось Иакову, что-то обидное, и потянула его за рукав, собираясь, по всей видимости, показать дорогу.
Лошадь Иакова натянула поводья, демонстрируя свое нежелание двигаться вперед. Иаков дернул уздцы излишне резко и зло, боясь показаться в глазах женщины нескладным. Лошадь сдалась и нехотя зашагала, увлекая за собой остальную процессию.
В пешем виде делегация стала привлекать к себе больше внимания.
Иаков не любил повышенного интереса к своей персоне, потому нервничал. Зеваки останавливались и, ничуть не смущаясь, пристально разглядывали путников.
Начала собираться толпа.
– Вам не кажется, что мы привлекаем к себе излишнее внимание? – недовольно проворчал мар Саул через плечо Иакову, шагавшему впереди.
– Не надо наступать на больную мозоль. Можно подумать, я в восторге от столь пристального внимания. Давайте станем невидимками, и проблема решится. – Иаков не любил, когда ему указывали на очевидные проблемы, не имеющие решения.
– Может, нам помогут и отгонят зевак эти достопочтенные рыцари? – Саул указал на находящихся неподалеку дружинников с изображениями воронов, украшавшими одежду.
Иаков перехватил тяжелый взгляд пожилого мужчины, по всей видимости старшего, с подозрением осматривавшего их процессию.
– Да-да! Эти скорее помогут нам расстаться с головами, чем найти сородичей, – все больше злился Иаков.
Он вздрогнул, инстинктивно втягивая голову в плечи, от резкого рывка за широкий рукав кафтана.
Шустрый мальчишка бродяжной наружности дергал Иакова с непостижимым неистовством, торопливо выкрикивая слова. Он говорил так быстро, что Иаков не успевал разобрать ни одного слова. Ничего не добившись, мальчишка оставил непонятливого иудея и направился к собравшейся толпе из нескольких десятков горожан.