– Божественный малыш вновь сделал меня несчастной своим уходом.
Только одна рабыня знала, что творилось в душе Акты, когда к ней приходил Нерон. Это была Эпихарида, вольноотпущенница Акты и её подруга.
– Однажды у меня сердце не выдержит. Он так замахивается вилкой, вкладывает в замах столько силы, что едва удерживает её передо мной… Ну, что они там медлят?
– Они всё решают: кому стать императором, как будто Нерона уже нет. Делят провинции, должности, деньги, а про убийство боятся говорить.
– Ах, мне уже семнадцать лет. Юность проходит. Хочется любить и быть любимой, – со слезами на лице сказала Акта.
Эпихарида всхлипнула и с твёрдостью в голосе ответила:
– Уж я постараюсь.
Когда Элиазар и Тиберий Александр, разгорячённые и радостные, подступили к Иосифу, торопя его выдать девушку Нерону и тем самым добиться освобождения смертников, он с такой яростью крикнул: «Нет!», что они попятились от секретаря посольства. Такого Иосифа посол и всадник не знали.
– Вот оно в чём дело! – горестно воскликнул Элиазар, хлопая в ладоши. – Ещё Соломон предупреждал, что нет на свете горше горя, чем женщина.
Тиберий тихо шепнул послу:
– Нужно подождать. Авось, к утру его чувства поостынут. Утром в Риме холодно.
– Да, – с досадой в голосе заговорил Элиазар, – начитался греховных книг. Аристобул говорил мне, а я не верил, что бесы, крепко сидящие в греческих книгах, настороженно ждут верующего, чтобы проникнуть в его мозг и управлять им. Я не верил, а теперь вижу: правда. Иосиф, ты идёшь против Бога.
– В Писании нигде не сказано, что Богу угодно предательство.
– А во имя народа?
– Акта дороже мне всего на свете.
– И матери?
– И матери, – спокойно и твёрдо ответил Иосиф. – Не требуй от меня, Элиазар, того, что я никогда не сделаю.
– М – да, женщины в Риме сложные, – протянул Тиберий.
– Между прочим, знай, – задумчиво глядя на Иосифа, сказал Элиазар, – Аристобул предупредил меня, что ты не крепкий в вере.
– Оно и хорошо, – добродушно прогудел Тиберий. – Тем проще и свободней Иосиф будет говорить с Поппеей. А уж она, если скажет: да, то может и кулаками выбить у Нерона милость для смертников. – И он рассмеялся, мысленно представив драку между патрицианкой и императором.
В Остии вельможу ждали галера и военная эскадра кораблей сопровождения, а он решил задержаться в Риме, предчувствуя какие-то важные события. Что-то носилось в воздухе величайшего города мира.