Небольшой конный отряд Нерона вихрем промчался по площади, свернул на улицу, что вела к Тибуртинской дороге, и только тогда всадник Тиберий выступил вперёд из круга своих друзей и клиентов. Он пошёл впереди них навстречу Поппее. И так как люди, при виде вельможи, начали приветствовать его, он красивым величественным жестом поднял вверх и вперёд левую руку. Дело в том, что красивый жест рукой всадника вызывал у Нерона приступы сильного раздражения, потому что он сам хотел обладать таким жестом, но не смог овладеть им, несмотря на долгие тренировки. Через друзей Нерон предупредил Тиберия, чтобы он не смел приветствовать народ по-римски. И тогда всадник начал поднимать левую руку. Горожане знали, почему он так делал, смеялись и хлопали в ладоши, всегда кричали ему: «Привет тебе, лучший всадник Рима!» Они и сейчас приветствовали его, не без умысла. Он скупо улыбался и щедрым жестом правой руки приказывал казначею раздавать сестерции народу, бормотал идущему рядом с ним Иосифу:
– Сколько слышу, а привыкнуть не могу. Приятно, как в первый раз. Хорошо быть эллином. Слабый я на лесть людскую.
У всадника был штат «любопытствующих», и они знали, где находилась Поппея.
Иосиф думал о словах Аристобула, которые сказал ему раздражённый Элиазар. Некрепкий в вере, значит, не верующий. Идя рядом с Тиберием, Иосиф не решился читать мысленно защитительную молитву против блуда и против женщин. Это было бы кощунственно. Бог огорчился бы и сказал бы: «А к сему человеку я подходить больше не буду». Иосиф мысленно увидел, как Бог, огорчённый Иосифом, медленной поступью уходил прочь и уносил с собой всё светлое, всё прекрасное, что было в мире, уносил от Иосифа. «Боже, не покидай меня! Не во имя блуда я творю сие, а во имя дела!»
Город поразил Иосифа своим великолепием, обилием людей на улицах, свободными нравами. Всё удивляло секретаря посольства, всё интересовало его. Он влюбился в Рим, как можно было влюбиться в женщину с первого взгляда. Его смущало, а в то же время ему было приятно, когда римские женщины, благородные матроны заступали ему дорогу, обращаясь с приветствием к Тиберию. Они пылко смотрели в лицо Иосифа и раскрывали одежды, чтобы показать ему интимные части тела. У Иосифа перехватывало дух, а Тиберий хохотал и тихо говорил: