Сейчас автомобили со специфической маркировкой на кузове —
перечёркнутой красным крестом формулой C2 H5 OH, то и дело можно
увидеть на полной скорости мчащих к своим пациентам. Однако, сия
эмблема ни коим образом не отображает суть данной медицинской
службы, ведь они не борются с пьянством. Просто даёт нам
возможность пить дальше, когда физический предел организма уже
близок. Кстати, пациенты таких врачей уже давно стали клиентами.
Постоянные даже пользуются скидками. У Сергея, допустим, она весьма
ощутимая — 15 процентов. Иногда, чтобы сэкономить я проходил
процедуры у него. Он вызывал медиков, расплачивался с ними со
скидкой, а потом я его поил на ту сумму, которую он истратил на
обновление моей крови и того органа, что отчаянно пытается её
чистить от токсинов и иной дряни, но явно проигрывает в неравной
борьбе с моим алкоголизмом.
Вообще, я уже давно понял, что алкоголь стал чем-то вроде второй
религии. К пьянству стали относиться настолько толерантно, что даже
изменили в уголовном кодексе классификацию состояния алкогольного
опьянения. С 2027 года оно стало не отягчающим, а смягчающим
обстоятельством, при совершении преступления.
И я, и Сергей прекрасно понимаем, что государству выгодно такое
положение дел. Если абсолютное большинство заливает глотки, вместо
того, чтобы стремиться к самосовершенствованию и новым знаниям —
значит ни о каких серьёзных волнениях, демонстрациях и попытках
свержения режима не может быть и речи. Тупое пьяное быдло,
довольствующееся следствием, гораздо покладистей любознательных
интеллектуалах, пытающихся разобраться в причинах.
Но без выпивки просто невыносимо смотреть на то, как наш мир,
который мы ещё застали совсем другим, превращается в гниющую
помойку, где на самых больших кучах уже возвышаются новые троны.
Наш мир изменили и нас вместе с ним. Ввергли не просто во Всемирный
голод, а заставили поверить в то, что это данность, в
постулативность которой обязан свято веровать каждый. А попытки
оспорить теорему — привилегия тех, кто никогда по-настоящему не
чувствовал, насколько же, на самом деле, очерствел и высох, но, в
то же время, покрылся зловонной слизью наш социум, а вместе с ним и
каждый из нас.
Отработав свою законную первую смену, я иду в близлежащий от
работы бар, который мы так и зовём — "ближний". Бреду, с надеждой
на то, что Сергей всё же свяжется со мной и заявит о том, что
процедура чистки подождёт, ведь печень требует нового приключения.
Но этого не происходит. Я уже подхожу к барной стойке, а звонка всё
нет и нет...