Она утыкается лбом в кулачок, так что загораживает от меня
половину лица. Мне остаётся лишь смотреть в единственный,
оставленный мне для обозрения, глаз, который испускает солёную
влагу на дрожащие, щедро подведённые тушью ресницы. Вот капля,
вдоволь напитавшаяся чернилами женской красоты, срывается и
разбивается об стол, оставляя на нём небольшую тёмную кляксу.
— Лиза, я могу называть Вас по имени? — поздно вспоминаю я об
этикете.
— Да называйте, как хотите! — всхлипывает женщина.
— Я не могу ничего поделать с вашим лимитом, — продолжаю я,
получив зелёный свет, — с департаментом — тоже не могу. Но, давайте
сделаем так! Я работаю до девяти сегодня. Давайте, в полдесятого
встретимся у супермаркета, того, что в квартале отсюда, — киваю в
сторону близлежащего продуктового магазина, — и я куплю вам
обогащённой крупы. У меня остался лимит ещё с прошлого месяца. Так
что, можно даже пару пачек взять.
Она ничего не отвечает и начинает рыдать ещё сильнее. Её тонкая
рука, словно змейка, обтянутая в вязаный чулок, поползёт по столу к
моей ладони и цепляется ноготками-зубками в рукав пиджака. Через
пару минут у меня получается немного успокоить свою посетительницу
и она, всхлипывая, неуверенно, будто с опаской идёт к выходу и,
наконец, покидает УИЦ.
Буквально за секунду до того, как я должен был нажать клавишу
для вызова следующего посетителя, раздаётся сигнал входящего
звонка. Я касаюсь миниатюрной служебной гарнитуры и программа
уведомляет меня, что звонок исходит от моего непосредственного
начальника.
— Да, слушаю, — неохотно отзываюсь, примерно понимая, о чём
пойдёт разговор.
— Привет Игорь, — заговорил знакомым голосом миниатюрный
динамик, спрятанный глубоко в ухе.
— Ну, привет, ещё раз, — напоминаю, что днём мы уже
здоровались.
— Игорь, ты опять?
— Что опять?
— Утешением страждущих занимаешься, — уточняет шеф.
— А ты опять подслушиваешь?
— Работа такая.
— Ну и чего, работник? — изрекаю своеобразный вызов.
— А ничё! Не хрен, потому что! Ты знаешь инструкции — вот и
работай по ним!
— А я, что делаю?
— А ты, своим сочувствием, подрываешь авторитет государственной
власти! — аргументирует руководитель. — Если департамент изменил
корзину — значит, на то была веская причина, которая не
обсуждается!
— А я ей чего сказал? — искренне не понимаю претензий.