Я впервые видел это место изнутри. Надо сказать, моей
поражённости масштабностью самой проработки схемы перевоспитания —
не было предела. Это заметно невооружённым взглядом, не нужно ни во
что вникать. Нужно просто смотреть по сторонам. Если не считать
высоченного забора, по которому, по воле охраны, можно даже
пропускать напряжение, достаточное, чтобы вырубить, но не убить
человека, то данное место вполне принять за простой интернат, коих
превеликое множество по всей стране. Собственно, изначально это и
был интернат. Все строения явно возведены ещё в восьмидесятых годах
прошлого века. Однако, всё здесь модернизировано. Я не могу судить
об образовательных методиках, поскольку знаю о них весьма немного,
но вот поведенческие установки, даже на уровне мышечной памяти,
здесь дают весьма жёсткие, делая образ жизни системным, до самых
незначительных, казалось бы, мелочей.
Когда мы миновали главный вход внешнего периметра, нас встретили
аккуратные дорожки. Сопровождающий педагог-охранник засеменил
впереди, и мы двинулись за ним. Дорожка узкая и идёт не напрямую к
корпусу, где проходят встречи с родителями, а по широкой дуге.
Причём, никаких других объектов по пути не виднелось. Вообще, для
того чтобы дойти к определённому зданию — нужно, как выяснилось,
определиться ещё на входе. Широкая асфальтированная дорога
расчерчена указателями и уже через метров пятнадцать
распальцовывается узенькими тропинками.
Сходить с тропинок нельзя, поскольку за пределами асфальта
уложена декоративная мозаика. Гостю, конечно, за неаккуратность
ничего не будет, а вот повредивший рисунок ученик должен сам всё
исправлять. И пока он не закончит работу, то не имеет права сойти с
места. А вот возместить даже небольшой ущерб картинке, очевидно,
весьма непросто. Ведь части мозаики настолько малы, что даже
ухватить один кусочек, не имея дополнительных приспособлений, не
представляется возможным без особых навыков и недюжинных стараний.
Насколько я знаю, если работа по восстановлению картинки занимала
сутки — значит, ученик сидел на месте своего проступка ровно сутки.
Если двое — значит двое. В общем, пока не соберёт всё в
первозданный вид. А вид, к слову, просто шикарный. Лес, за которым
стелиться золотистое поле, наверняка с жирными-жирными колосьями —
в общем, всё то, что было и чего теперь не стало. И эта картина
простирается на всю территорию. Она едина и узреть её полностью
можно лишь с высоты птичьего полёта. Я узнал, что именно на ней
изображено подглядев написанный маслом на холсте прототип — он
висит в комнате ожидания, а рядом с ним, как раз фото всей
территории спецшколы, сделанное, очевидно, с вертолёта.