Тут появляется искушение предположить, что поколение победителей стало победительным не от бравурных маршей в радиоточке, а оттого что другие – не победительные – дети просто-напросто не выжили в голодные годы войны. Остались самые цепкие, и марши тут ни при чем. Вполне возможно.
…Отпущенная из детдома на все четыре степные стороны, она прошла со своей сумочкой по двору, миновала чахлый абрикос и вступила в тень огромных грецких орехов, важно роняющих недозревшие плоды. Тут она остановилась на секунду, чтобы поднять зеленый шершавый шарик. Она прекрасно знала, что пальцы теперь покроются несмываемой коричневой краской, но ей хотелось знаков прощания и хотелось отвлечься от тоски. Она подошла к воротам, открыла их, вдохнула пыль полуденной улицы, сделала два шага наружу и сразу же получила два предложения стать второй женой.
Первое показалось ей шутливым. Пятидесятилетний заведующий автобазой (он иногда давал детдому грузовик для перевозки бидонов с молоком) коснулся ее локтя и как бы мимоходом, глядя вбок, пробормотал, что первая жена будет только рада. «Примет как дочку, она уже старая, сыновей мало» и так далее. Она весело посмотрела на него и уже начала смеяться из уважения к его несмешной шутке, когда почувствовала, что и второй руки кто-то коснулся.
Этот был молодой. Сын милицейского начальника: красивый, с золотым зубом. Она слышала, что его женили в шестнадцать лет на пятнадцатилетней девушке, обещанной ему еще в пятилетнем возрасте. «Поживешь у моих родителей, – бормотал он. – Как султанша будешь…».
Она выдернула обе руки и резко шагнула вперед, так что оба соискателя остались друг напротив друга.
Перед Веркиными глазами расстилалась пыльная пустая дорога. Белое солнце стояло в зените, и Веркина тень прижалась к ее ногам, как маленькая пугливая собачонка. Ночевать им с тенью было негде, детский дом Верка покинула в результате большой громовой ссоры с заведующей и вернуться теперь можно было только через многократное «Простите, пожалуйста». Такие слова Верка говорить не умела. Да и прежде чем захлопнуть дверь, она успела выкрикнуть: «Не пропаду, сука старая!», на что заведующая расхохоталась и крикнула в ответ: «Приползешь на коленях!». Можно подивиться, конечно, как это взрослая женщина, член партии, между прочим, тягалась характером с маленькой сиротой, но у заведующей были свои истории – они останутся за пределами нашего рассказа, но уж поверьте на слово: истории еще те – а характер у Верки был тяжелый. Это не извиняет заведующую, но и монстра из нее делать не надо. Она была уверена, что Верка вернется, и даже прислушивалась у себя в кабинете к уличным шумам.