Только сейчас человек наконец посмотрел в сторону больного гусёнка. Он покачал головой, широкими шагами подошёл к нему и спросил: «Что случилось, малыш?»
Гусёнок съёжился от страха. Тогда сильные руки подхватили его и отнесли к сараю, где положили в свободном углу козлятника. Там ему постелили сена и поставили две миски – с водой и зерном.
– Полежи пока здесь, – сказал человек и быстро ушёл.
Гусёнок только этого и ждал: наелся, напился и сразу повеселел. Он бы с удовольствием нырнул в прохладный пруд, где вовсю резвились гуси, но это было пока невозможно.
А человек вернулся в дом, где жена после ужина убирала со стола. Пора нам с ними познакомиться.
Его звали Егором Петровичем, но для деревенских он был дедом Егором за его почтенный возраст. Старику шёл девятый десяток, из которых большую часть он провёл в морях, служа спасателем.
Баба Тоня, его крепкая расторопная жена, до самой старости проработала в торговле. За годы их совместной, а точнее, разрозненной жизни она привыкла принимать решения сама, чему дед Егор не перечил, хотя соглашался не всегда.
Они жили одни в своём потускневшем от времени, но выносливом доме на краю улицы, держали собаку, кошку с котом-сыном и небольшое хозяйство. С хозяйством управлялся глава семьи, а дома верховодила хваткая жена.
Устоявшаяся жизнь стариков протекала плавно, без срывов, поэтому каждое непредвиденное событие воспринималось ими как чрезвычайное.
Сегодня выпал именно такой случай.
Дед Егор повесил кепку на крючок.
– У нас хромоножка, – сказал он огорчённо.
– И кто? – сухо спросила баба Тоня, вытирая посуду.
– Гусёнок.
– Что с ним?
– Похоже, вывих. А может, и похуже.
– Жаль, придётся резать, – всё тем же тоном ответила жена.
– Так уж сразу и резать, – возразил дед Егор. – Подождём хотя бы пару дней.
– Всё равно не встанет. А ну брысь! – Баба Тоня резко оттолкнула кота, который лип к её ногам. – Отправь-ка его на улицу, надоел тут.
Дед Егор отломил кусочек хлеба, позвал: «Мячик, за мной!»
Оба вышли на крыльцо. Дед Егор положил хлеб в миску, задумчиво произнёс: «Хватит ли двух дней? Что скажешь, красавец?»
Кот молча жевал. Тогда дед Егор, не мешкая, спустился по ступенькам и – прямиком к загону.
Уставшие за день, но сытые обитатели двора уходили в ночь. Лёжа на боку, отрешённо жевали жвачку козы. Свесив головы, дремали на жердях куры. Немой кучкой под навесом замерли гусята.