Дед Егор как можно тише подошёл к лежавшему в полутьме гусёнку.
Присев на корточки, он осторожно потрогал лапку. Гусёнок дёрнулся, но дед Егор его погладил, и тот быстро успокоился.
– Что же мне с тобой делать, бедолага? – шёпотом спросил дед Егор. – Экий ты растяпа. Надо же было так вляпаться. Ладно, не горюй, утро вечера мудренее.
Гусёнок не спал. Лапка продолжала болеть, чем очень его расстраивала. Из-за неё он не мог ни гулять, ни купаться, ни резвиться с гусятами. А всё потому, что испугался.
Он задумчиво глядел на освещённую луной лужайку. Там он впервые испытал страх. Гусёнок поругал себя за это, хотя мог и оправдать, ведь испугались они все, и побежали тоже все, значит, не он один трусишка. Но гусёнок не стал оправдываться, он спросил себя как можно строже: мог ведь кто-то не испугаться? И сам же ответил: мог.
«Как хорошо быть сильным и смелым, – подумал гусёнок. – Не надо ни от кого бегать, и лапки будут целыми, и всем будет радостно и весело».
Он потянулся к миске с водой, отпил, а затем снова подумал о смелости. Ему очень захотелось быть смелым и сильным. Чуть поднявшись и подражая вожаку, он гордо вытянул шею, после чего как можно увереннее сказал: «Я не боюсь, я всё смогу!»
Ему даже показалось, как небо замигало тысячами звёзд, а полная луна добавила яркости. Все были рады за храброго гусёнка, а уж он и подавно.
И в этот миг послышался чей-то тихий протяжный голос:
– Мо-ло-дец!
– Ой! – вскрикнул гусёнок и как подкошенный упал на подстилку. – Кто здесь?!
Пустынный двор молчал. Гусёнок покрутил головой, стараясь высмотреть таинственного свидетеля его конфуза, но тот не открывался.
– Эй! – робко позвал гусёнок.
Ему никто не ответил, зато в кормушке зашуршало сено. Бедный гусёнок съёжился. Второй раз за день он испугался, да так, что позабыл о храбрости и силе, которые открыл в себе минутой раньше. «Я не боюсь!» – разве это не он сказал?
Ох, как же трудно признаваться в собственной слабости, когда хочется быть лучше! Гусёнку стало стыдно. «Неужели я безнадёжный трусишка?» – с отчаянием подумал он, уставившись на кормушку. Там опять кто-то пошевелился. Гусёнок ойкнул и зажмурился.
Когда же он, превозмогая страх, открыл глаза, его встретила темнота – это луна примерила на себя густое облако. Гусёнок смог разглядеть только две светящиеся точки у кормушки, почти такие, как в небе. Но если те висели неподвижно, то эти начали двигаться, да ещё в его сторону!