– Не волнуйтесь, владыка Кастари! – горячо ответил Пивси. – Беречь его буду, как вас!
Орвель похлопал Пивси по плечу и направился к товарищу. Подойдя, он взял его за руку и сказал, указывая на латоса:
– Это латос Пивси. Он покажет тебе храм. Строили недалеко от Гаавуна, в лесу. Там очень красиво, увидишь. С обрыва видно весь океан.
Человек поправил капюшон и взглянул на Орвеля чистыми зелёными глазами.
– За что тревожишься? – спросил он.
Орвель пожал плечами.
– Я всегда тревожусь за тебя. Ты у нас один.
– В том и дело. Был бы не один, быть моей цене, – и достал серебряный ардум из кармана, – керта.
– Неправда! – воскликнул Орвель и отдёрнул руку. – Ты совсем забыл о своём величии.
Тот отвёл взгляд.
– Каком величии?
– Не забывай, кто ты. – сказал Орвель с горечью. Взглянул на океан и добавил: – Не хочу больше говорить. Поехали в Гаавун.
Орвель развернулся и пошёл к Пивси.
– Всё хорошо, владыка? – спросил Пивси.
– Поехали. – ответил Орвель и потёр лоб, который так и стремился нахмуриться.
Гаавун организовал пышную процессию. Повозки, что глава города отправил к заливу, украсили цветами и лентами, а лошади, самым приличным образом вычесанные и приглаженные, нетерпеливо фыркали и всё старались идти быстрее, но возницы прикрикивали на них, и свистели хлысты.
Дорога вилась меж деревьев, то крутая, то ровная. В солнечной траве стрекотали кузнечики, и замолкали лишь там, где скалы подходили вплотную к дороге: на них грелись ящерицы – серые, зелёные и жёлтые, с брюшками, полными тех самых кузнечиков.
Дорога не успела утомить. Едва лошади вспотели, как уже показались лимонные заросли, а после них – высокие скалы, поворот, и вот процессия въезжает в долину, полную белых домов и разноцветных крыш, вот возвышаются башни на берегу, и всюду, куда только взгляд падает – красно-белые флаги провинции Гаавун.
Процессия двинулась в город, окружённая появившейся из ниоткуда толпой мальчишек, которые кричали, свистели, и всё норовили заглянуть за занавески повозок, но возницы хлестали их прутьями и отгоняли.
Последняя повозка отстала и съехала на соседнюю дорогу, вьющуюся вдоль берега. Разноцветная процессия же шумно удалилась, поднимая за собой столбы пыли.
Пивси особо не болтал. У башни на окраине Гаавуна он распрощался с возницей и дал ему блестящий ардум. Спрыгнул, привязал лошадь и открыл дверь повозки.