Один из всадников, молодой человек в синем мундире под шерстяной плащ, глядел по сторонам с нескрываемым восхищением, и то и дело приподнимал капюшон, чтоб не упустить ничего интересного.
О четверых других всадников почти нечего было сказать. Все они были немолоды, а кто-то даже стар, по-своему суровы, но объединяло их одно и то же – много оружия и, точно позорные клейма, наполовину обрезанные носы. Все они ехали молча, и каждый думал о своём. Только молодой солдат никак не мог замолчать. Он впервые ехал по долине, предвкушая приезд в столицу, и восхищался всем, что появлялось на его пути, пока Гант не рявкнул, заставляя его замолчать.
Эль ехала впереди всех и всё ещё скрывала лицо капюшоном плаща и тёмным платком. Она глядела вокруг со скукой и разочарованием взамен гнева, который снова обуял её в Дубраве. Но ей ли злиться. Она знала, куда едет. Ещё она знала, что Гант со свойственным ему жутким, нездоровым, будто у безумца, интересом пялится ей в спину, и будь у него шанс – пустил бы стрелу прямо между лопаток. А может просто гадает, сколько она продержится, проткни он её насквозь ножом. Такому верзиле и маленького клинка хватит, чтоб она испустила дух.
Справа от Эль среди сухой равнины извивалось глубокое обмелевшее русло. Умершая река еще хранила в себе остатки былой влаги и из последних сил давала жизнь вялым деревьям, кустарникам и разноцветным травам. Эль потянула ланока за короткий рог на затылке, поворачивая голову животного вправо, и тот, спотыкаясь о каждый плотный кусок земли, направился к руслу. Подъехав как можно ближе, Эль заглянула за край обрыва.
Там кипела совершенно иная, своя торопливая жизнь. В этом овраге, дна которого в зарослях не было видно, копошилось, пищало, шуршало, падали капли и журчал крохотный ручеёк. Где-то там, среди клубков листьев и корней, он сверкал брызгами.
Здесь же, на краю обрыва, прямо под копытами ланока, росли сиреневые цветы и источали запах, которого Эль никогда прежде не чувствовала. Ей хотелось бы забрать этот запах с собой. Она наклонилась, опираясь на стремя, и вырвала цветок вместе с корнем, который оказался на удивление крепким и толстым.
Ветер гулял по долине и издавал звуки унылые, точно вдалеке кто-то печалился, играя на флейте. И отвечали ланоки, думая, что эти звуки для них. Эль еще раз оглядела маленький, извивающийся по равнине зелёный мир, кажущийся ненастоящим среди жёлтой пустоши, и сказала: