– Ты ведь будешь со мной откровенной, не правда ли? – попросила она. – Потому что это так важно, а я, похоже, не в состоянии думать самостоятельно. Как говорится, нет пророка в своём отечестве, верно? Конечно, он мне нравится и всё такое… очень. И я верю в то, что он тоже меня любит. Мы вместе были детьми, когда была жива мамочка, а потом он уехал за границу и совсем недавно вернулся. Конечно, я должна думать и о нём, как он говорит. Однако, с другой стороны, мне не хочется совершать ошибку. Это было бы ужасно, для нас обоих. Я-то ведь смышлёная. И хорошо помню бедных мамочку и папочку. Как-нибудь я тебе про них расскажу. Это было так жутко грустно. Заведи его в уголок и поговори. Ты сможешь сделать заключение моментально, ты ведь такая замечательная! Снаружи он тихий, но я подозреваю в нём глубину. Всё, нам пора обратно.
Она говорила так торопливо, что Джоан почувствовала, будто с неё сдули шляпку. Она с трудом узнавала Флосси. Вся её самоуверенная дерзость испарилась. Она была как дитя.
Джоан честно поклялась, и Флосси, привстав на цыпочки, внезапно поцеловала её и потянула в квартиру.
Молодой человек Флосси стоял у камина, разговаривая, точнее, слушая похожую на птичку маленькую женщину в коротком белом платьице с белыми лентами. Мрачная дама позади неё, которую Джоан издали приняла за няньку, оказалась её секретаршей, в чьи обязанности входило постоянно быть под рукой, готовой отмечать всякую счастливую мысль, которая могла прийти в голову женщине-птичке в процессе беседы. Женщиной птичкой была мисс Роза Толли, популярная романистка. Она объясняла молодому человеку Флосси, которого звали Сэм Холлидей, причину, по которой она написала «Бегущие воды», свой последний роман.
– Он смелый, – признавалась она. – Мне нужно быть готовой к оппозиции. Но его нельзя было не заявить.
– Я считаю себя типичной, – продолжала она. – Когда мне было двадцать, я могла бы вас полюбить. Вы тот тип мужчины, который я любила.
Мистер Холлидей, до сих пор удерживавший вес тела на правой ноге, перенёс бремя на левую.
– Но теперь мне тридцать пять и я не смогла бы вас любить, даже если бы попыталась. – Она махнула в его сторону кудряшками. – Вашей вины в том нет. Просто я изменилась. Представляете, если бы я за вас вышла?
– Не повезло бы нам обоим, – предположил мистер Холлидей.