– Болит?
Инга слегка поморщилась:
– Ты же знаешь. Но это терпимо. Заживет. Мужики, вы напишите мне… – Снова посмотрела на полковника, присевшего на стул рядом с кроватью с визитками в руках: – Вась, там ручка должна быть. Напиши на обратной стороне адрес…
Горный нашел ручку, но писать не стал. Протянул ручку Андрею:
– Сами пишите!
Пончик рассмеялся, вытягивая из кармана вторую ручку и забирая у друга вторую визитку:
– Вот это правильно! – Поглядел на Ингу: – Если Батя напишет, хрен чего разберешь! Лучше сами. Диктуй…
Записав адрес и домашний телефон писательницы, спецназовцы аккуратно вложили визитки в документы и спрятали в нагрудные карманы. Довольно сообщили:
– Мужики обзавидуются!
Пончик вздохнул:
– Жалко, что сфотографироваться не успели!
Жарова успокоила:
– Не переживай! Когда отпуск будет, позвоните мне и сфотографируемся. Я всегда вам рада.
Мужики дождались прихода Алексея, Валентины и Мусы. Веселые возгласы и приветствия не смолкали минут пять. Потом тихо разговаривали, стараясь не касаться происшествия на плато. Всем почему-то казалось, что Инге от этих воспоминаний может стать плохо, но без этого было не обойтись. И все вновь вернулись к прошлому воскресенью. Жарова слушала, но почти не говорила. Кошевая поцеловала Ингу в щеку, шепнув:
– Хорошо выглядишь. Это, наверное, Васька так благотворно действует!
Инга, все это время бледная, чуть порозовела щеками и слабо улыбнулась, опустив взгляд к одеялу. Спецы начали прощаться:
– Нам пора. Еще черт-те сколько пилить!
– Инга, выздоравливай и извини нас, что не успели прикрыть.
Раненая чуть покачала головой, грустно глядя на них:
– Господи, ребята, за что извинять? Ведь вы же не Господь Бог и не могли всего предугадать! – Лукаво улыбнулась: – Зато как мы их!
Все рассмеялись, а Селиверстов добавил:
– Это точно! Лихо провернули операцию!
Валиев вздохнул:
– А я почти не участвовал. Постоянно отлеживался от ударов…
Горный возразил:
– Не скажи. Если бы ты не сообщил об их планах, у них могло бы получиться. Твои сведения, вкупе с писательской хитростью Инги, сыграли не малую роль.
Селиверстов почесал затылок:
– Вот я действительно не участвовал ни в чем и обо всем узнавал постоянно в последнюю очередь. И это я, бывший эмчеэсовец! – Алексей горестно махнул рукой, поглядев на спецназ и омоновца: – Молодежь!