Зимние морозные дни тянулись в войсковой части неимоверно долго, особенно это касалось многочасовых построений на плацу. Поскольку бригада размещалась практически в степи, переменный ветер был естественным состоянием погоды, прибавьте к этому почти стопроцентную влажность и крещенские морозы, достигавшие 25, а то и 30 градусов в минус. Так что даже сибиряки жаловались на лютый холод и сетовали что зима у них гораздо мягче, чем здесь на Кавказе. Отсюда и переохлаждение, психотравмирующие условия в превозмогании тягот военной службы. В одно из таких пятичасовых построений, несмотря на то, что разрешили даже в нарушение формы одежды поднять воротники бушлатов и спрятать руки в карманы, причем в перчатках. Я отморозил часть носа из-за упрямства нашего комбрига, генерала Храпина.
Дежурный врач медроты капитан Марченко, где я и проходил службу заметил сильное покраснение на моем лице:
– Замполит, давно у тебя такая кожа чувствительная на носу? – спросил он.
– Ещё со школьной скамьи, кажется жирная себорея – ответил я – нос чешется и побаливает.
– А лосьонами не пользуешься, кожу нужно очищать – продолжил врач.
– Пробовал, спирт раздражает кожу еще больше – возразил я.
– Тогда надо бесспиртовой салициловый искать, да и мазь нужно…
– Хирург Белкин меня еще летом предупреждал, если запустить болезнь, то онкология возможна, ринофима, кажется… – вспомнил я.
– Ну, болезнь еще не запущена, тебе двадцать шесть уже есть?
– Ещё нет, еще пару-тройку лет ждать…
– Только после двадцати пяти сальные железы не будут такими активными, а кожа чувствительной к температурам – продолжал эскулап.
– У меня был солнечный ожог на носу во время курсантских учений на полигоне… – вдруг вспомнил я.
– Это плохо, в полевых условиях легко подхватить демодекоз, то есть кожной клещ – заключил с умным видом он.
– Я слышал от кого-то про глиняные маски, может мне попробовать?
– Лучше конечно мазь, спроси у провизора в аптеке, там тебе посоветуют обязательно, у нас кожных врачей нет, а пока помажьте ему левомеколем – сказал он старшей медсестре.
Марченко был не с нашего подразделения, а начмедом зенитного дивизиона. Наши медики никогда меня не лечили, они считали, что замполиты рот, не болеют – это утопия, поскольку мы воспитатели считались образцовыми офицерами.
Я рвался в долгожданный отпуск, положенный мне за неполный 2005 год. И вот, наконец, командир медроты капитан Пономаренко и начмед бригады капитан Махмудов подписали его. Но перед тем как сдать рапорт на подпись комбригу, нужна была резолюция заместителя по тылу. Эту должность принял новый полковник Байларов. А бывший полковник Уско передал ему должность и получил условную судимость за гибель нашего рядового Баева, погибшего на медицинских складах при демонтаже кирпичной перегородки. Я с опасением заглянул к нему в кабинет: