– Разрешите, товарищ полковник – обратился я, открывая дверь кабинета.
– А это вы, замкомандира медроты, заходите – улыбнулся полковник хитрою улыбкой.
– Так точно, лейтенант Лосев, я с рапортом.
– Вы собрались в отпуск, так рано? – спросил заместитель по тылу.
– Я за прошлый год не отгулял ещё – уточнил я.
– Так ведь скоро командно-штабные учения, в начале марта – заявил уверенно Байларов, отчитывая в уме 45 суток.
– У меня отпуск за неполный год службы, всего 25 дней, я вернусь в середине февраля – убедительно парировал я.
Полковнику ничего не оставалось, как коротко поставить резолюцию на рапорте, но не в форме ходатайства, а просто черкнуть «Согласовано» и поставить свою подпись. Выходя с чувством удовлетворения, я вспомнил прежнего зампотыла полковника Уско, как он отказался подписать мой рапорт на офицерское общежитие и вынудил меня жить в расположении роты и после скитаться по съемных комнатам. И сам себе сказал, что ведь может же полковник быть адекватным и не хамить, а войти в положение младшего офицера, своего подчиненного и пойти ему навстречу. Молодой тридцатишестилетний полковник Байларов показался мне грамотным и интеллигентным человеком.
На следующий день мой рапорт был подписан комбригом генерал-майором Храпиным и после проведен приказом об отпуске. Радости моей не было предела, до отбытия домой мне оставалось несколько дней. За это время я успел получить отпускной билет и военно-перевозочные документы. Последние, впрочем, я не использовал, чтобы не ехать через блок-посты, где досматривали сумки у всех военнослужащих с пристрастием на наличие боеприпасов и других запрещенных предметов. На этом маршруте пролегал более южный путь из Чечни, поэтому режим проверки был более жесткий.
Особенно я это ощутил после того как на новогодние праздники на несколько дней уехал домой по семейным обстоятельствам. Теперь, отправляясь в основной отпуск, я выбрал более северный маршрут, с пересадкой в краевом центре. Билеты купил за свой счет. При пересадке, зашел в хорошую вокзальную столовую. Где вкусней солянки и плова, я, пожалуй, никогда ничего не ел. Мне показалось, что поваром в той столовой был бывший шеф-повар ресторана. В пути я не спал, все думал о том, какой я везунчик, что скоро буду дома, высплюсь в спокойной обстановке. И заодно расспрошу маму о семейных тайнах, которые мне не давали покоя и вероятно являлись причиной моих болезней и неудач на службе. В салоне автобуса я слушал музыку и разглядывал зимние унылые пейзажи за окном. К вечеру показались солнечные лучи, ещё тускло отражавшиеся на моих светло-русых локонах, приобретавших на свету золотистый оттенок. Автобус двигался в западном направлении навстречу малиновому закату.