Вскоре он понял, что просто не сможет жить среди такой идеальной расы, и решил покинуть эльфийский мир.
Поздним вечером Элландрия пришла поговорить с Иадэль про человека.
– Он ничего не делает и ничего не хочет! ― поделилась она. ― Не умеет стрелять и сражаться, да даже быстро бегать не может. В нем нет ни храбрости, ни твердости, ни решимости, ни терпения… Лишь страх, лень…
– Элландрия, ― нетерпеливо перебила тетя, ― ты судишь слишком поверхностно, сила не только в умении стрелять из лука и держать меч. А его упадок духа вполне объясним, он чувствует себя здесь лишним. Прояви немного терпения и не будь с ним груба. Мне пришло чувство, что он здесь не случайно, он нужен эльфийскому миру. И, если вы будете держаться вместе, я точно знаю, произойдут важные события. По правде говоря, поэтому я и тяну, надеюсь почувствовать еще что-то.
– Вы это серьезно? ― эльфийка еле сдержала смешок.
– Серьезно, ― кивнула Иадэль, ― тебе доверили его жизнь. А сила проявляется по-разному, позже ты в этом убедишься. Элландрия, я знаю, как сильно ты любишь преодолевать все трудности и испытания. Считай, что это они. Я не сомневаюсь, ты, как всегда, пройдешь их достойно! А за свои старания и усердие ты будешь щедро вознаграждена.
Элландрия задумалась. Она никогда не рассматривала человека, как испытание. Да ей даже в голову такое не приходило. Но Элландрия всем сердцем любила тетю и твердо знала, что та ничего не говорит просто так. Раз тетя считает, что она должна держаться Виктора, то так оно и будет.
– Хорошо, ― согласилась она, ― раз он нужен эльфийскому миру, буду его защищать, если потребуется, даже ценой своей жизни. И обещаю быть к нему мягче и терпимее. ― Тут Элландрия кое-что вспомнила: ― Но он ведь решил, что вернется…
– Значит, нужно его переубедить!
– Но как?
Иадэль раскрыла фолиант, и из него вылетела бабочка с темно-бурой окраской крыльев, рассеченных по контуру огненно-рыжими полосами.
– Бабочка! ― воскликнула Иадэль, точно на нее снизошло озарение. ― Отведи-ка его к целительницам.
Утром Элландрия предложила Виктору прогуляться. Они побродили по узким, уютным улочкам, и наконец дошли до цветущих деревьев. Здесь он еще не был. В воздухе порхали пестрые бабочки, со всех сторон веяло душистыми травами. Впереди на качелях ― дощечке, обтянутой по обе стороны веревками, ― раскачивалась девушка. Заглядевшись на нее, Виктор даже не заметил, как ушла Элландрия.