Он помахал хвостом, и на землю дождём посыпались розовые звёздочки-блёстки. Курт уныло оглядел блестящую порозовевшую траву вокруг себя.
– Позорище, – пробормотал он.
– Я понял, как тебя зовут! – обрадовался Фью. – Звездопад! Ну что, прав я или угадал?
– Ни то, ни другое, – ответил Курт. – Ты с дуба рухнул!
– Тогда – Белый ветер!
– Нет.
– Лунный блик?
– Нет.
– Облачко?
– Нет.
– Звёздный пух?
– Нет.
– Снежинка?
– Это имя девочки.
– Ой. Извини. Тогда Сапфириус?
– Слушай, это уже ни в какие ворота не лезет!
– Кристалло?
– Не-е-ет! Гром и молния! Меня зовут Курт. Раз уж тебе так приспичило знать.
Фью склонил голову на плечо и уставился на него.
– Ты что, за дурачка меня принимаешь?
– Нет. Ты не дурачок. Ты зануда-прилипала.
– Но ты же единорог!
– Тонко подмечено.
– А единорога не могут звать «Курт»! Это неподходящее имя!
– Кто тебе сказал?
– Я… ну я не знаю… я ещё понимаю, жук-олень Курт. Кабан Курт, куда ни шло. Но Курт-единорог…
– Тебе придётся с этим смириться.
– О чём только думали твои родители? Столько есть прекрасных имён для единорогов… Турмалин, Метеор, Андромеда… ой, то есть Андромедооо… а ещё…
– Всё это уже было тыщу раз, – перебил его Курт. – А моим родителям хотелось чего-то особенного.
На самом деле Курт понятия не имел, чего хотелось его родителям, он ведь их никогда не видел. Но он не собирался с ходу выкладывать нахальному пернатому всю правду.
– И потому они дали тебе звучное имя…
– Курт, – закончил Курт. – Именно так. А теперь лучше помолчи, иначе мой чудный рог в два счёта сделает из тебя куриную котлету.
– Хи-хи-хи, а ещё ты ужасно смешно шутишь! – расхохотался Фью. – Ты ведь всё равно добрый, хочешь не хочешь.
– Да что ты говоришь? – Курт махнул рогом, поддел толстую ветку, и она с треском рухнула на землю прямо рядом с маленьким Фью.
– Ууупс. – Фью испуганно сжался и больше не хихикал. – И всё-таки, всё-таки… – Он жадно глотал воздух.
Курт выжидательно поднял бровь. Очевидно, нахальная птичка его зауважала. Хорошо бы она теперь отстала на веки вечные. И Курт неспешно потопал дальше, к ручью, где зеленел его свежий завтрак – сочные папоротники. Тишина и покой, наконец-то!
– И всё-таки… всё-таки, – снова затрещало у него прямо над ухом. – Раз мальчиков-единорогов теперь называют Курт, или там Ганс, или Гюнтер… Как же называют единорогов-девочек? Татьяна? Марьяна? Сабина? Регина?