До отбоя оставалось немного, каждый занимался своим делом – кто чинил одежду, кто просто лежал, смотря в потолок. Тусклый свет от двух лампочек, расположенных в разных концах барака, практически не пробивался к нижним ярусам нар. Там царил полумрак. Двое, пристроившись на нижних нарах, тихо о чём-то говорили.
– Надо поосторожнее шастать, когда-нибудь эти земляные норы раскроют. Первыми поплатятся не надзиратели, а те, кто в карты шлепал. Гнида тебя ненавидит, а после того, как ты обыграл в карты его шестёрку, он тебя постоянно пасет. Гляжу, что к тебе он совсем неравнодушный, так и хочет подловить.
– Не расстреляют, этому проходу уже с месяца три, рыли его все – как наши, так и с того барака. Все в курсе. Мне говорили, что такие подземки вырыты не только у нас, а и в других бараках. Надзиратели первые, кто в них заинтересован. Сам подумай, тот же обмен шмотьём, потом – деньги, да и золотишко гуляет. Хотя да, если комендант лагеря пронюхает, то такие, как Гнида, нас первых к стенке поведут.
– Гнида, конечно, тварь.
Стороннему наблюдателю не понять, о чем шла речь, но на самом деле обсуждались обыденные вещи. Каждый барак был окружен забором из колючей проволоки, под проволокой заключенные прорыли ходы сообщения. Ныряешь в лаз на территории своего барака, а выползаешь уже во дворе другого. Это было позволено не каждому, староста сам лично принимал решение, кому идти и по строго определенным часам. Всё происходило ночью, староста договаривался с охраной, та на время уходила подальше от лаза, несколько человек тут же пропадали под землей.
Это было нарушение, за которое следовал немедленный расстрел, но выгода налицо. Немцы такие же люди и ничто человеческое им не чуждо. В лагере существовал товарообмен, таким образом была организованна межборачная логистика. Нередко заключенные из разных бараков организовывали карточные игры на интерес. Там ходило уже и золото, чаще это были нательные украшения и зубные коронки. Надзиратели получали свою немалую долю от каждой игры и делились со сменой охранников. Люди всегда остаются людьми, даже и в таких нелюдских условиях.
В сумраке барака сидели двое. Эти двое были Васей и Гришей. Обсуждали они в голову не влезающие нормальному человеку лагерные дела, а именно недавнее участие Гриши в карточной игре, что состоялась в соседнем бараке.