Ручки им целовал милый друг —
Омерзителен был мне до рвоты…
В этом приторно-лживом раю
Ночи были страданием полны:
Муж терзал плоть и душу мою,
Лишь светило садилось за волны.
Ненасытен и жаден он был
И считал в отношениях нормой
Похоть грубую, низменный пыл.
Для меня стала жизнь горько-чёрной,
Но терпела. А кто мог помочь?
Далеко, даже если б хотели…
Зародились тогда сын и дочь
В осквернённом, измученном теле.
Месяц кончился. Следом второй.
Но молила напрасно о доме:
Много позже – осенней порой
Возвратилась домой на изломе
Сил своих…
Не домой! В Петербург,
В особняк трёхэтажный, роскошный,
С экипажем и толпами слуг —
Жить в тоске, что избыть невозможно.
Но молитвы и слёзы мои,
Знать, услышал Господь за потехой:
Получила письмо от семьи,
Ждут согласия, чтобы приехать!
Помню я эти дни как сейчас:
Для сестричек подарки искала,
Мама милая ласковых глаз
С моего живота не спускала.
Чем-то был недоволен отец,
Бормотал: «Растранжирил не в дело!»
Младший брат, пятилетний мале́ц,
С визгом бегал по лестницам белым.
Как же все они были нужны!
Отогрелась душой рядом с ними.
Эти дни были счастьем пол
Я прощалась навеки с родными…
Вот и вечер последний. Печаль
Охватила меня и тревога.
На плечах моих – мамина шаль…
«Что ты, дочушка, что? Ради бога,
Отчего, словно листик, дрожишь?
Побледнела, родимая, дюже…
Ничего, вот родится малыш,
Будет вам умиление с мужем!
Потерпи, перед родами все
Начинают бояться и плакать.
Трудно белкой скакать в колесе,
Да и нервы – что хлебная мякоть.
Каждой женщине срок есть родить.
Ты узнаешь, как деточки сла́дки!
Со вторым, дочка, легче ходить,
Не волнуйся, всё будет в порядке!»
И кивал благосклонно отец,
Но на зятя посматривал косо.
Спать детей увели наконец,
И поставил ребром он вопросы.
Оказался транжирой супруг:
Векселя, и долги, и расписки…
Все дела его выплыли вдруг,
Обманул он родных, моих близких.
Знал отец… Эту правду ему
Доносили буквально по крохам,
И пришлось узнавать самому
Обстоятельно… Было всё плохо,
И печальный открылся итог:
Промотал всё наследство бездельник!
«Как ты мог, негодяй, как ты мог?!
Выпну вон без штанов и без денег!
Долговые твои ростовщик,
Слава богу, вернул – не в разоре.
Я долги оплатил… Не взыщи,
Не уймёшься – навек опозорю!»
Ярой злобой горел мужа взгляд,
Но ни слова в ответ, ни полслова.
Бедный папенька был виноват,
Что помиловал зятя такого…