- Что такое, друг мой? -
Приподнял бровь полковник, заметив мою улыбку.
- Представляете, Вент
Мирославич, я только сейчас понял, что за прошедшие два месяца так
и не удосужился узнать, как зовут человека, с которым мне сегодня
пришлось выйти в круг, - не прекращая ухмыляться, протянул я.
Толстоватый же в ответ лишь покачал головой и вздохнул.
- Знаете, Виталий Родионович, я
думаю, вы не станете возражать, если перед визитом в кремль мы
наведаемся к Гавру? Вам явно стоит прийти в себя, - Покачал
головой полковник… и я с удивлением понял, что он прав. Казалось
бы, бой длился меньше четверти часа, я не получил ни одного
ранения, но при этом чувствовал себя вымотавшимся до предела.
Причем не столько физически, сколько морально. Взглянув на свои все
еще нервно подрагивающие руки, я вздохнул и, кивнув, позволил
Толстоватому запихнуть меня на заднее сиденье моего собственного
авто, где и задремал, еще до того, как тихо загудел двигатель.
Проснулся я аккурат в тот момент,
когда полковник остановил машину у входа в ресторан. И, к моему
величайшему удивлению, чувствовал я себя куда лучше, чем даже до
хольмганга. Руки перестали дрожать, тело распирала невесть откуда
взявшаяся энергия, голова вдруг стала легкой, а сознание абсолютно
ясным. И я почувствовал голод… точнее, на меня напал жор!
Накинув под изумленным взглядом
швейцара свой китель, я аккуратно застегнул его на все пуговицы и,
получив от Толстоватого кивок, мол, все в порядке, двинулся
навстречу еде.
Впрочем, тяга к прекрасному, в смысле
к блюдам знаменитого на весь Хольмград выходца из Брабанта, не
смогла перебить требования сердца, и первое, что я сделал, едва
распорядитель оставил нас с Толстоватым за выбранным столом,
написал записку для Лады. Как бы женушка ни делала вид, что
абсолютно уверена в моей победе на хольмганге, все же успокоить ее
надо.
Подозвав официанта, я вручил ему
записку, и тот клятвенно пообещал, что письмо будет доставлено
адресату не позднее чем через полчаса. Вот и замечательно. А теперь
можно и поесть.
Толстоватый наблюдал за тем, как я
планомерно уничтожаю все приносимые блюда, с видом довольной
бабушки, наконец, усадившей непоседу‑внука за стол и заставившей
его съесть тарелку супа.
А потом был визит в кремль, куда,
правда, полковник ехать отказался. И встреча с Эдмундом
Станиславичем Рейн‑Виленским, добрых полчаса переливавшим из
пустого в порожнее, а потом резко, без перехода, «выстрелившим» мне
в лоб…