– Отлично. Но скажи честно, Кара-тян, я, действительно, в твоем сне был так же неотразим, как в жизни?
– Даже лучше. Не хватит эпитетов для описания силы воли черного барса во время его падения вместе с автобусом в пропасть. Единственное внятное слово, выпрыгнувшее из аварийного транспортного средства, звучало как воинственный клич. Банзай! И, по-моему, это ты, Мартин, его выкрикнул.
– То есть я не мяукнул: «Караул! Все пропало!»
– Подозреваю, что только тебе и удалось стекло выбить. Хочешь, почитаю последний абзац из черновика?
Вид Мартина не вызывал сомнения. Он жаждал услышать продолжение истории.
Я еще раз открыла бледные страницы и прочитала следующие строки:
– Ровно посередине коричневого дивана в последнем ряду пассажирских сидений лежал мой знакомый кот Мартин. Каждый волосок его антрацитовой шкуры дышал покоем – барс отдыхал, расслабив совершенные формы передних и задних конечностей. Одна из его лап вздрогнула, ослепив сверкающей волной холеного меха. От зверя исходило планетарное сияние неизвестных астрономических объектов и утонченный аромат перегретых солнцем цитрусовых, выпавших из чьей-то дорожной сумки. Настоящий душистый почетный эскорт вокруг совершенного создания природы. Черное и золотое на потертом дерматине сидения. Зрелище удачно дополнялось блеском перламутровых когтей и золотом усов с крупными алмазами прозрачных слез, танцующих на кончиках сверхчувствительных антенн вокруг пропасти с ребристым нёбом и острыми жемчужными зубами по краям.
– Отвратительно, безвкусно, но впечатляет, – Мартин одобрил панегирик, но усомнился, что кто-то кроме него дочитает такой отрывок до конца.
– Никто не увидит. Мы же черновик читаем. – Я отложила бумаги в сторону и приготовилась глотнуть кофейного пойла из недавно подаренной студентами чашки с оранжево-черным хищником на боку и надписью рубленной латиницей Preangston.
– Погоди расслабляться, – Мартин сердито посмотрел на мою скривившуюся физиономию – напиток явно мне не угодил. – Одними ранними рассказами нам, Кара-тян, не отделаться. Скажи честно, мы будем использовать в окончательном варианте текста достижения и опыт исследований твоей подпольной лаборатории?
– Запрещенный прием, Мартин. Лучше помалкивай про то, о чем почти ничего не знаешь, – пришла моя очередь рассердиться: – Выходит, ты почитываешь на досуге дневники чужих научных наблюдений? И даже не скрываешь этого?