Запечатать бы дверь чарами, но нельзя ведь было прибегать к магии для себя, не для спасения хрупкой жизни смертного, встрявшего в их с Эльясом пари.
Придется уговаривать.
– Меня зовут Мун, помнишь? – мягко спросила девушка, касаясь ладонью влажного мужского лба. – Я говорила тебе имя, ты говорил мне свое, так почему ты упорно это забываешь?
– Может, я не хочу, чтобы ты забывала, что хороша, как самый волшебный мираж?
Самое занятное, что ведь сначала все было хорошо. Она его не заинтересовала. А потом началось вот это. “Красивая”, “поцелуй”, “не хочу, чтобы забывала”.
Мужчины…
– Ну-ну, осади, герой, – девушка рассмеялась как можно непринужденней, – я так забуду, что рабыня, подумаю, что ты меня замуж взять хочешь.
Вот так. Пауль, ошеломленный этими её словами, замолчал, потихоньку разбираясь со своим дыханием.
Ну и хорошо, что сработало.
Мун глянула глазами Анука – Мансул уже оставил негодного стража и шагал в сторону дома. Шею начало покалывать – хозяин приказывал Мун срочно явиться к нему.
Спина Анука была исполосована до крови, ему надо было достоять караул, больше его подставлять под удар и выводить Пауля его руками было нельзя. Еще одна порка – и Анук может попросту истечь кровью. Умрет его тело, придется отдавать свою магию на хранение Эльясу, а это был совершенно не заманчивый вариант.
– Пауль, мне нужно идти к хозяину сейчас, – тихо шепнула Мун северянину, – я даю тебе слово, как только хозяин ляжет спать – я выведу тебя отсюда. А до той поры ты можешь побыть тут? Никуда не выходи и желательно вообще сядь в угол за дверью и не двигайся с места, чтобы тебя не услышал никто.
Северянин посмотрел на неё пристально, а потом кивнул. Просто кивнул, без лишних слов.
Понял? Да неужели?
Рунный ошейник на горле начал жечь совсем нестерпимо.
Кажется, пришла пора и самой Мун получить от хозяина заслуженное.
Мансул, возвратившийся из управы, был зол как кобра, у которой мангуст сожрал все яйца.
Именно поэтому Мун успела только войти в трапезную, в которой ужинал хозяин.
А потом горло стиснула удавка заклятья.
Мансул никогда не наказывал её плетьми, только магией – он не хотел портить тело, предназначенное в подарок халифу.
Человеческое тело рухнуло на колени, и ноги подкосились, и сама Мун знала – если хозяин уверен в её виновности, лучше демонстрировать покорность.