Мысли взрывались от вопросов – уж слишком все не так. Ее длительный ломаный оборот говорил, что с этой самкой по-прежнему что-то не так, а невменяемый взгляд зверя пугал настолько, что мне самому на животном уровне хотелось убраться. Только я не мог. Когда позади все стихло, я бесшумно развернулся…
Она спала, все так же в звериной ипостаси. Светлые стены рядом измазаны кровью, и это обеспокоило – вдруг я сильно навредил? Нужно было срочно вызывать помощь, чего бы это ни стоило.
На мое движение Энди предсказуемо снова зарычала – пришлось повысить голос и пройтись вдоль стенки к шкафу. К счастью, ее нервы не сдали – не кинулась. А я смог спокойно обернуться и вытащить из-под кровати рюкзак с мобильником.
Харт взял трубку не сразу.
– Прости за беспокойство, но с Энди все плохо. – Теперь, когда слышал свой собственный голос, понимал, что он дрожит от страха… за нее. – Нужен кто-то проверенный… Она обернулась.
– Черт, – вздохнул он. – Понятно все.
Я повернулся, вжимаясь спиной в стенку. Энди не спускала с меня взгляда, но огня в нем заметно поубавилось. Теперь зверь выглядел несчастно и взъерошено.
– У нее, возможно, кровотечение.
– Почему?
– Мы подрались – она кидалась на меня.
Харт напряженно засопел в трубку:
– Сейчас все решим. Я перезвоню.
Я попробовал приблизиться к ней, но на мою попытку она снова вздыбила шерсть и зарычала.
– Энди, – позвал я, опускаясь на колени. – Ты ранена, позволь осмотреть…
Бесполезно – кошка снова вскинулась и заметалась вдоль противоположной стены, оставляя кровавые следы. Я выругался, беспомощно наблюдая за ее паникой. В настоящем виде я ее не уложу, а в зверином – ничего не сделаю.
Но помощь пришла довольно быстро. Я не позволил ворваться бригаде из медцентра, встретив их в коридоре. После недолгих раздумий решено было усыпить Энди стандартным транквилизатором. Когда ее вытащили на носилках, у меня внутри все перевернулось. Я оборвал любые уговоры остаться в камере – стало плевать на все!
– Я тут по своей воле, – зарычал врачу в лицо. – И я не могу оставить свою женщину истекать кровью непонятно где!
Мозги отказали напрочь! Я поставил под угрозу все, к чему шел эти месяцы. Смысл жизни сейчас лежал на операционном столе, окруженный врачами. Я смотрел на происходящее через стекло, прикованный наручниками к трубе – все, что могли сделать для сохранения имитации моего заключения. Энди обернулась почти сразу, как только ее усыпили, и стали понятны источники кровотечения – я порвал ей кожу между лопаток, когда пытался усмирить…