Поэтому я предпочитаю молчать и видеть свет, испускаемым солнцем, которое я когда-то любил.
На улице светает. Этот мир готов проснуться, неохотно зевая очередному беспонтовому дню.
Живой рукой, по венам которой еще течет кровь, я беру бычок с пола, вставлю его в рот, прикуриваюсь и выдыхаю дым в потолок, с которого текут капли воды мне в рот, на лоб и в область яиц.
Я поднимаю свою механическую руку вверх, закрыв тем самым солнце за моим окном. Закрыв, но так и не уничтожив.
Солнечный свет обжигает мне руку. Однако я ничего не чувствую, а тупо любуюсь искусственно созданной красотой, словно импотент-турист, заглядывающийся на огромные небоскребы урбана и готового дрочить на них.
Я медленно растопыриваю пальцы и пускаю лучи солнца на свое бородатое лицо и на мой пыльный диван позади меня.
Я король посреди этой комнаты и разбросанной китайской лапши вокруг.
Я мило улыбаюсь, показывая этому миру свои металлические коронки и несколько выбитых зубов.
Мелкие частицы пыли при солнечном свете отчётливо видны. Словно снег, они ложатся на мое тело и, кажется, что их число бесконечно, как вселенские звезды, однако при темноте мы не замечаем их, считая, что мы все крутые домохозяйки в коротком платье и с турбовеником в руках. Но стоит открыть шторы, как мы видим едкую пыль в нашей квартире. Это словно наша душа – стоит только нам посветить фонариком далеко внутрь себя, так сразу увидим, насколько она гнила изнутри.
Капли воды с потолка заполняют мой рот, и тухнет моя сигарета.
Я похуистичен к себе. Поэтому я так давно не ходил к стоматологу и не проверялся на ВИЧ. Потому что мне похуй.
Видеозвонок в дверь.
Я хочу спать, но мне нужно вставать.
Ужасное коровье мычание раздается из видеофона прошлого жильца этой квартиры, которую я превратил в убожество.
Я лениво поднимаюсь с пола, подхожу к двери и смотрю в экран монитора, тыкая какие-то сенсорные кнопки на китайском языке.
На экране я вижу какого-то остроносого, зализанного назад типа в темных очках. По-видимому, вместо настоящих красивых голубых глаз стоят имплантаты, он пытается произвести улыбку на своем лице, оттого смотрится убогим.
Я пытаюсь вспомнить, кто это, но ничего путного в голову не приходит.
Ты спросишь, почему я не скучаю по твоим нежным рукам?
Я не знаю.
Ничего не спрашивая, я открываю входную дверь, видя, как помимо него в дом заходят каких-то два высоких урода в черных плащах.