Кроме того, Соболев не верил ни единому слову этой нахрапистой красотки, как не верил и в то, что ее зовут Дарьей. Никакой икрой она, конечно, не торговала, хотя жила, возможно, и впрямь в Нью-Йорке. Еще Соболеву не нравилась улыбка этой женщины, правда, еще больше ему не нравились ее странные изумрудно-зеленые глаза. Эта американка, вероятнее всего, носила цветные контактные линзы, но дело было не только в этом. Соболева смущал сам ее взгляд – он отличался от взгляда среднестатистической женщины, пусть даже рулившей серьезным бизнесом. Она смотрела хищно… и как будто пыталась это скрыть, но звериное
нечто нет-нет, да и проскальзывало в ее глазах, несмотря на все усилия. Сегодня она снова посещала его резиденцию, и на этот раз сформулировала свое предложение в более конкретной форме, заодно подкинув Соболеву одну весьма недурную идейку. Соболев пока не знал, кто такая эта рыжая дамочка, и что ее привело в Новоалтанск, а также какой у нее интерес в этом деле. Но что интерес у нее определенно имелся, в этом Соболев не сомневался ни на йоту.
Тут у Абазиева одновременно зазвонили сразу два мобильных телефона. Пока Максим разговаривал, мысли Никиты Сергеевича снова вернулись к Полякову. В свете минувших событий заставить этого человека выполнять его, Соболевскую, волю представлялось делом принципиальным.
– Хорошие новости, – неожиданно возвестил Максим. – Сразу две.
– Давай в порядке возрастания, – приказал Соболев.
– Из Москвы звонили. Насчет профессора. Кажется, старичок созрел.
Новость действительно была отличная. Этот профессор здорово подпортил Соболеву нервы за последние три недели. Но теперь все складывалось как надо.
– Он вылетает завтра же, первым рейсом, – сообщил Абаз. – Правда, с ним будет какая-то баба. Тоже вроде ученая.
– Ученый, – скривившись, поправил Соболев.
– А? – не понял Максим.
– Забудь, – отмахнулся Никита Сергеевич. – Что еще?
– Старик утверждает, что она работала вместе с ним, и может привнести в экспедицию ощутимую пользу.
– Добро, – утвердительно кивнул Соболев. – А что второй звонок?
– Второй касается журналиста. Шакун, как и было велено, сел ему на хвост сразу, как только мы отъехали из «Мантии».
На лице Абазиева появилась коварная ухмылка.
– А мальчик-то наш – игрок.