Все три истории – о человеке, силе его чувств, страстях, о его одиночестве, исключительности, о его гордости, гордыне; и все они – о людях по-своему свободных.
Горьковская концепция человека состоит в том, что человек становится смыслом всего, центром всего, ему подвластно многое. И мера свободы человека, которую можно (или нельзя) определить, – одна из основных проблем раннего творчества писателя.
Звучание темы свободы и её художественная реализация в отдельных текстах нередко дает право говорить о близости к традициям романтизма таких ранних произведений Горького, как «Макар Чудра», «Челкаш», «Песня о Соколе», «Старуха Изергиль».
Действительно, Горький обращается к поэтике романтизма: в рассказах появляются экзотические пейзажи, образы героев, казалось бы, созданы по всем «законам» романтизма – двоемирие, непокорность, стремление к свободе, самобытность и неповторимость характеров. Однако это обращение к поэтике романтизма – один из способов художественного воплощения и разрешения главной проблемы для писателя, в центре творчества которого – человек.
Впрочем, Горький, пришедший в мир и в литературу, «чтобы не соглашаться», был одновременно и реалистом, и романтиком. Так высказался об одном из его ранних рассказов В. Г. Короленко (о «Челкаше»): «Я же говорил Вам, что вы – реалист! <…> Но в то же время – романтик!»
Комментированный пересказ содержания рассказа М. Горького «Старуха Изергиль»
Старуха Изергиль предстаёт перед читателем на фоне романтического пейзажа: таинственная ночь «под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу», к морю после сбора винограда идут молдаване, мужчины и женщины, «странные и сказочные». «Кто-то играл на скрипке… девушка пела мягким контральто, слышался смех…» Всё это – звуки и запахи, тучи и люди – было странно красиво и грустно, казалось началом чудной сказки.
Старуха и повествователь остаются наедине «под густой тенью виноградных лоз <…>, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю». Таков портрет самой старухи: «Время согнуло её пополам, чёрные когда-то глаза были тусклы и слезились. Её сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями».
Отметим, что именно фигура автора-повествователя позволяет читателю сменить точку зрения: он изначально не воспринимается нами как герой, населяющий этот сказочный романтический мир: его отделяет от этого мира хотя бы происхождение – он русский. Важно, что волшебная ночь увидена его глазами, им описан пейзаж, портрет старухи, в его словах появляется особая «чрезмерная» живописность языка художественного текста как еще одна примета поэтики романтизма.