Я видела, как лицо моей матери просияло в улыбке.
– Я рада. Лейла следует моим советам; думаю, любая мать хотела бы видеть в своей дочери черты Лейлы.
Мадина-апа закивала:
– Да-да, Вы правы. За Лейлу я вполне спокойна. Но моё беспокойство вызывает Ваша старшая дочь Марджина Джелиль.
– О, Марджина! Она – живая девочка с острым умом. Уверяю вас, Мадина-апа, Марджина любознательна, и этим отчасти объясняется её некоторая неусидчивость.
– Марджина не только любознательна, она ещё непокорна и непочтительна к старшим.
– Но….как же….Дома Марджина всегда слушается меня.
– Конечно, не спорю, она хороша собой, и когда она вырастет, её красота расцветёт, как майская роза, – продолжала Мадина-апа, – и если сейчас в ней вовремя не пресечь эти зародившиеся и давшие корни пороки, то потом будет поздно. Поверьте моему опыту, Амина Джелиль.
– Поздно? – удивилась моя мать.
– Она станет исчадием бесов.
Внизу послышались чьи-то шаги, и я поспешила покинуть свой «наблюдательный пост», чтобы меня ни в коем случае не обнаружили здесь.
И вовремя, потому что как раз в этот момент в комнату вошла Секхет, чтобы поставить на стол блюдо с изюмом.
….Посещение Мадины-апы в тот день обернулось для меня настоящим наказанием. Я не в обиде на свою мать. Она поступила тогда так, как и должна была поступить любая мать, когда про её дочь говорят, что она – исчадие бесов и шайтанов.
В тот день меня закрыли в комнате для молитв, дали коврик для намаза, Коран и чётки.
В назидание я должна была провести весь день в чтении священных сур Корана и совершать намаз.
Я должна была оставаться голодной.
К вечеру мой желудок напомнил о себе нудным урчанием, к тому же, я успела увидеть все эти угощения на столе в гостиной.
Когда солнце уже совсем взошло, и на небе возникла оранжевая полоса заката, в дверь комнаты для молитв кто-то тихонько постучался.
– Кто там? – спросила я, в попыхах открывая Коран на нужной странице.
– — Это – Лейла.
– Лейла? Но что ты здесь делаешь, сестрица? Уходи скорее отсюда; если кто-нибудь из слуг заметит тебя здесь и расскажет маме, тебе не сдобровать.
– Я подумала, что ты очень голодна и захочешь что-нибудь поесть, – услышала я за дверью, – Я принесла тебе немного курицы и риса, и ещё сладких фиников.
– Финики? я очень люблю финики!
– Я знаю, сестрица.
Я так обрадовалась, что была готова расцеловать мою добрую Лейлу. Она была милой девочкой, и мне совсем не хватало её покорности и кроткого нрава.