Я слышала, как в мечети муэдзин созывал людей на утренний намаз.
Я слышала их сонные голоса, улицы Бухары постепенно оживали, словно, муравейник, кем-то растревоженный.
К обеду в комнату вновь вошла Секхет. На ней было розовое платье и такие же розовые шаровары. Секхет была уже немолодой женщиной, о её судьбе я ничего не знала, знала только, что она всегда сочувствовала мне и со многим не соглашалась, что происходило вокруг неё, но предпочитала молчать и не высказывать своего мнения вслух. Так было спокойнее. Так, во всяком случае, ты мог дожить до преклонных лет в спокойствии.
Она нашла меня за уплетанием фиников, и я заметила лёгкую улыбку на её смуглом лице.
– Секхет?
Я поспешила дожевать остатки фиников.
– Ты ведь не расскажешь про курицу? – с надеждой в голосе спросила я её.
– Нет. Конечно, нет. Госпожа ждёт Вас у себя внизу. Она хочет поговорить с Вами.
– Хорошо. Я иду……а ты можешь съесть мой ужин. Всё равно я не притронусь к нему.
…..Когда я вошла в комнату мамы, она сидела ко мне спиной и смотрела в окно.
– Матушка, я пришла. Секхет сказала мне, что ты хотела видеть меня, – произнесла я, чтобы обозначить своё присутствие.
– Проходи, Марджина. Садись.
Мама указала мне на мягкую декоративную подушку подле себя. Я опустилась на неё.
– Ты знаешь, почему я позвала тебя? – спросила она меня, всё ещё всматриваясь в окно куда-то вдаль. Голос у неё был спокойный и в то же время серьёзный.
– Нет, – ответила я, – но мне известно о том, что вчера в гости к нам приходила госпожа апа.
Мама повернулась ко мне лицом.
– Прости меня, доченька. Ты, наверное, думаешь, что я – очень жестокая мать. Но я просто беспокоюсь о твоём будущем. Женщина, исповедующая ислам, не должна быть дерзкой.
– Разве я была дерзка? – спросила я.
– Госпожа апа посчитала твоё поведение дерзостью.
Она посмотрела в мои глаза.
– Ты очень напоминаешь мне свою бабушку, которая обладала горячей кровью и могла постоять за себя.
С этими словами мама протянула мне медальон с изображением портрета очень красивой женщины с твёрдым уверенным в себе взглядом.
– Это и есть моя бабушка?
– Да. Её звали Расима, и она покинула этот мир в Самарканде в кругу своих друзей.
– Друзей?
Мама вздохнула:
– Потому что близкие не понимали её. Но я запомнила её слова. Она говорила: «Женщина – не раба, чтобы быть наказанной за своё несовершенство».