После того как печенежские орды подмяли под
себя изрядный кусок хузарского хаканата, очень многие из бывших
данников нынешнего хакана Йосыпа и даже его собственные подданные
из черных хузар-язычников примкнули к победителям, увеличив и без
того многочисленные печенежские полчища. Наиболее отмороженные
сколачивали собственные шайки и, на собственный риск или
заручившись поддержкой того или иного большого хана, нагло
безобразничали на торговых путях.
Таких разбойничьих шаек численностью до
полусотни стрелков каждая в степях Приднепровья было что блох на
бродячей собаке. Иногда шайки объединялись, иногда резали друг
друга. Они роились около трактов и волоков, как мухи у навозных
куч. Раньше, когда Итильский хаканат был в настоящей силе, такого
не было. Но хакановы хузары в этих краях уже вчистую проиграли
печенегам, и теперь главной силой, способной противостоять
степнякам, стала княжья русь: варяги, славянские вои, служивые
нурманы, свеи и прочие. Им же теперь приходилось оберегать торговые
пути к ромеям, чтобы кочевые полчища не отрезали их от тех же
ромеев, как это уже случилось с Хузарским хаканатом.
Воевать с печенегами было трудно. Степные
орды находились в постоянном движении. Погрузят имущество на
повозки да коней – и ищи их по всей степи. За несколько дней
печенежское кочевье, с женщинами, детьми, стариками, и то уходило
на сотню километров. А уж воинам-степнякам отмахать за день
километров шестьдесят – сущие пустяки.
Отчасти поэтому нынешний киевский князь даже
и не пытался потеснить степняков. Насколько было известно Духареву,
Игорь лишь единожды, да и то лет двадцать назад, ходил против
печенегов. Пытался наказать хана, пограбившего киевские земли.
Толку от этого вышло – ноль. С тех пор Игорь решил, что со
степняками проще дружить. И дружил. Например, недавно ходил с ними
на ромеев. Ромеи откупились от Игоря, а Игорь,
соответственно, – от союзников. После чего русь отправилась
домой, а печенеги – грабить булгар.
С
большими ордами и впрямь лучше было не связываться, но прижать
всякую мелочь – не так уж трудно. Однако это, как оказалось, не
совсем совпадало с интересами самого киевского князя, который
предпочитал получать с купцов за право присоединиться к княжьему
каравану.
Впрочем, не все рассуждали, как Игорь. Иного
мнения придерживался, к примеру, княжий (формально, а по сути –
свой собственный) воевода Свенельд. А еще – полоцкий князь
Роговолт, которому не улыбалось торговать под жадной рукой
киевского князя. И в этом Роговолта поддерживали даже упрямые
новгородцы. Не только словами.