Печенег и убегая может метнуть стрелу. И
попасть, что характерно.
Свист хорошо слышен в степи. Варяги один за
другим прекратили преследование. Все, кроме одного. Этот на скаку
выпустил стрелу – и удирающий печенег свалился. Его конь тут же
остановился, готовясь защищать хозяина, но стрелок (это был Машег)
отложил обдирание трупа на потом и галопом пустился на зов. Понятие
дисциплины было не чуждо благородным хузарам, хотя иногда
трактовалось ими весьма вольно.
Съехались.
–
Рагух, что за холмами? – первым делом спросил
Духарев.
–
Других не видал. – Хузарин правильно понял вопрос.
Убегающие печенеги превратились в черные
точки. Вряд ли они вернутся. Не было случая на Серегиной памяти,
чтобы разбойничья шайка вернулась, получив по чавке. Разве что с
подмогой.
Сергей спрыгнул на траву, приласкал Пепла.
Огляделся, пересчитал своих и помрачнел.
Подъехал Устах, тоже спешился.
–
Цел?
–
Как видишь.
–
Надо бы наверх подняться, глянуть, как оно там.
–
Я поднимусь, – кивнул Духарев, свистом подозвал заводную, взобрался
в седло. Тело уже расслабилось, но сердце колотилось быстро-быстро.
Обычное дело после боя.
Уцелевшие варяги съезжались к
командирам.
–
Устах, раненые – на тебе. Машег, Гололоб – со мной! –
скомандовал Сергей. И направил лошадь к ближнему холму.
Глава пятая
Неожиданная
«находка»
На
вершине холма стоял обгрызенный ветрами каменный истукан. Рагух
сплюнул метко, попав истукану в выпуклый пористый глаз. Удостоился
неодобрительного взгляда со стороны Гололоба.
Ухмыльнулся.
По
ту сторону холмов лежали еще холмы. Трава – как шелковистая шерсть
на спинах исполинских зверей.
Гололоба прозвали Гололобом потому, что надо
лбом у него не волосы росли, а бугрился широкий шрам от ожога. В
дальнем походе плеснули со стены кипящим маслом. Повезло, что в
глаза не попало. Если не считать этого малого дефекта, Гололоб был
муж хоть куда. Силач, красавец, воин отменный. Но с хузарами
постоянно пикировался. Не то чтобы Гололоб их недолюбливал, скорее
– дух соревнования.
–
Ты руку перевяжи, кровь капает. – Рагух показал на Гололобово
предплечье.
–
Ах ты, песий бог! – Гололоб поддернул рукав. – Не
заметил!
И
полез здоровой рукой в седельную суму за льном.
–
А ну покажи! – забеспокоился Духарев.
–
Нет, пустяки. Стрелой царапнуло. – Гололоб плеснул из фляги на рану
(антисептика, блин!) и одной рукой умело намотал льняной
лоскут.