На
перевернутом щите стояла деревянная братина с ручками в форме
лосиных голов. В братине темнел хмельной мед, хранимый именно на
такой случай.
Духарев палкой поворошил костерок, проводил
взглядом взлетевший сноп искр.
–
Что ж, братья, – произнес он неторопливо. – Давайте думу думать,
что делать будем. Есть кому что сказать?
Все тут же поглядели на Понятку. По традиции
первое слово после старшего принадлежало младшему. Понятко же –
самый молодой. Да и за словом за пазуху обычно не лазил. Но сейчас
с речью не торопился.
Неподалеку коротко взлаяла собачонка. На
зверя, не на человека.
Понятко взял братину обеими руками,
отпил.
–
Что делать… – медленно, с достоинством произнес он. – Мало нас. Не
убережем добытого. Еще одна такая схватка – и мы биты. Все врагу
достанется.
–
Ну, значит, и достанется, – флегматично отозвался Рагух. – Мертвым
злато без надобности.
Устах и варяги постарше поглядели на хузарина
неодобрительно: обычай нарушает.
–
Дай! – Древлянин Шуйка почти выхватил чашу из рук
Понятки.
–
Точно хузарин сказал! – выкрикнул он. – Коли степняки наедут –
и так и так погибель. А пронесет лихо – будем все на угрских
иноходцах красоваться! В лучшую зброю облачимся! Хоромы построим
княжьи! По пять жен заведем! Пировать станем денно и нощно! Мое
слово: поделить все, а там – будь что будет! Лично я слово даю
Перуну ноги кровью омыть, а рот набить золотом!
И
Волоху – золотом! Пусть даст удачу! – Шуйка вскочил в азарте,
расплескав мед. – Слышите меня, боги? Мое слово –
крепкое!
–
Сядь! Чего разорался? – сердито бросил древлянину Гололоб. –
По воде звук далеко идет. Хочешь, чтоб тебя, окромя Перуна, еще и
степняк услышал?
Шуйка сел, и Гололоб отобрал у него
братину.
–
Я против, чтоб злато с собой везти! – заявил он. – Степняк
злато чует. Без злата безопасней.
–
Ты что ж, братишка, выбросить его предлагаешь? – въедливо
осведомился Рагух.
–
Почему выбросить? Зароем в приметном месте. Вон хотя бы под
взгорком, где истукан каменный. Как, братья?
И
поглядел на своего десятника.
Духарев молчал. Ждал, как остальные
отреагируют.
–
Я свою долю зарывать не стану! – отрезал Щербина. – Может,
тебе, Гололоб, деньги и не нужны, а у меня жена да сын с дочерью.
Это что ж, я им даже гостинца не привезу?
–
Щербина дело говорит! – поддержал Рагух.
–
Надо же, – вполголоса сказал Устах Сергею. – Шуйка мой да Щербина,
главные хузаровы нелюбезники, с твоим Рахугом одним голосом поют. А
еще говорят, что злато людей рознит!