Лагерь степняков – вытоптанное пятно шагов
сто в поперечнике. На поляне в кажущемся беспорядке разбросаны
упряжь, седельные сумы. Несколько больших мешков кучей свалены
посередине. Хозяева всего этого барахла вповалку спят вокруг.
Оружие под боком, но тетивы у всех, кроме часовых, спущены. Это
хорошо.
Сторожей было двое, и их следовало
обезвредить быстро и аккуратно. На этот случай у Сереги имелась
своя персональная примочка. Ноу хау.
Серега осторожно развязал кожаный мешочек и
извлек из него жирного живого слепня. Слепень злобно загудел, но
это его не спасло. Крохотная деревянная игла с коричневым от яда
жалом проткнула его насквозь. Жить слепню осталось чуть больше
минуты. Этого достаточно. Та же печальная участь постигла и второго
слепня.
Духарев отцепил от ножен ровную тростниковую
трубку, из тех, что использовались славянами для «подводного
плаванья». Серега, однако, несколько расширил сферу ее
применения.
Духарев приложил полый тростник к губам,
просунул между стеблями. Первый слепень отправился в последнее
путешествие…
С
той стороны изготовившиеся к бою Устаховы молодцы наверняка
опознали хлопок. Но ни часовых, ни спящих этот незнакомый звук не
встревожил. А вот звук спущенной тетивы или характерный удар
попавшего в цель швыркового ножа поднял бы на ноги всех.
Часовой шлепнул себя по шее, поглядел на
раздавленного слепня, отбросил его брезгливо, потер «укушенное»
место… «Жало» осталось в ранке.
До
второго часового было подальше, метров двадцать, но Серега и на
этот раз не промахнулся.
Яд
начинал действовать через две-три минуты. Это был хороший яд,
Духарев отдал за него чародейке, «служанке» Мокоши, полную гривну.
Попадая в кровь, яд сначала вызывал сонливость, потом слабость, а
затем смерть. Состояния сменяли друг друга так быстро, что
отравленный не успевал заподозрить что-то неладное.
И
тут, впервые, произошла осечка.
Часовой, ближний, неожиданно поднялся.
Второй, повернувшись, поглядел на него, но первый махнул рукой: все
нормально.
Возможно, у него просто затекли ноги.
Проблема состояла в том, что сидящий со скрещенными ногами степняк,
засыпая, так и остается сидеть. А вот тот, кто стоит на
ногах…
Второй вырубился раньше. Серега увидел, как
он клюнул носом…
И
тут колени у первого подогнулись…
Гололоб, опередив своего десятника, метнулся
вперед, бесшумно, подхватил падающее тело, бережно опустил на
землю. Хузарин успел глянуть на варяга мутнеющими глазами, но
подать голос уже не мог.