– Что, учитель, – непослушными губами шепнул Орешек, –
нас, похоже, сейчас жрать будут?
Аунк не ответил. Кажется, он даже не услышал вопроса. Лицо его
посерело, глаза стали жесткими и сосредоточенными. Негромко, но
четко произнес он короткую фразу на языке, которого Орешек ни разу
не слышал.
И тут Орешку стало еще страшнее. Ни черточки не изменилось в
лице учителя, но парень был готов поклясться, что рядом на песке
лежит не Аунк, а кто-то другой, более опасный, чем приближающиеся
твари.
Аунк резко напряг мышцы, разорвал зеленую паутину и вскочил на
ноги. Нет, не вскочил – взлетел, еще в полете нанеся первый удар
ближайшей «гусенице». Удар был так тяжел и ужасен, что перерубил
прочную шею, но и сталь не выдержала – меч переломился. Не помедлив
ни мгновения, Аунк отшвырнул обломок клинка, подхватил с песка
голову «гусеницы» с острым гребнем и с этим «оружием» ринулся на
второго врага.
Орешек забыл о стискивающих его тенетах – настолько невероятное
и захватывающее зрелище мелькало перед ним. Именно мелькало – глаз
с трудом успевал следить за стремительными движениями Аунка. Орешек
понял лишь, что его учитель опрокинул «гусеницу», выдрав ей при
этом лапу, перевернул чудовище на спину и острым краем гребня
рассек живот. Бросив издыхающего врага, он накинулся на мелких
тварей и буквально размазал, растер их по песку.
Это была не схватка, это было жестокое, беспощадное избиение, и
все здесь было слишком, все чересчур: быстрота, с которой Аунк
настиг жертву, мощь, с которой повалил он чудище, ярость, с которой
расправлялся он с «гусеницами».
Боги положили предел человеческой силе и ловкости, но тот, кто
называл себя Аунком, только что на глазах Орешка шагнул за этот
предел!
Схватка закончилась молниеносно. Над Орешком склонилось
неузнаваемое лицо – серое, измученное, покрытое бисеринками
пота.
Человек, который только что ураганом смел стаю чудовищ,
дрожащими руками поднял обломок меча и неуклюже стал резать им
паутину. Не сразу удалось ему освободить руки Орешка.
– Дальше ты сам, – пробормотал Аунк и рухнул на песок.
Орешек отдирал со своего меча клочья паутины, опасливо
посматривая на Аунка. На языке нетерпеливо приплясывало не меньше
десятка вопросов, но парень усилием воли приказал себе
заткнуться.
– Проверь пещеры! – донесся до него хриплый, затрудненный,
но властный голос. Орешек негромко выругался и послушно полез по
склону наверх.