– Куда мы?
Управляющая покосилась на него из-под ресниц.
– Думаю, вы догадываетесь.
«И правда. Чего это я».
– Мне дадут напоследок увидеть брата?
– Именно это я и собираюсь сделать, – спокойно подтвердила Ютта. – А будете меня слушаться – останетесь живы. Вы хотите жить?
«Хороший вопрос».
– Нет.
Управляющая глубоко вздохнула.
– Придется, если вам не плевать, что станет с вашим братом. От вас зависит, выйдет он из этого подвала или нет. У парня от страха скоро сердце лопнет, а он нам еще понадобится.
Потный стражник при ее приближении выпрямился и встал торчком у нижней площадки лестницы. Ютта походя протянула ему руку.
– Дай сюда ключи и пшел вон.
Он так и поступил. Управляющая сунула ключ в замок ближайшей двери, привычным движением провернула и, открыв камеру, подтолкнула Алеша в спину.
– Побудьте здесь, пока я разберу бардак, который вы устроили наверху.
Металлический звон запираемой двери показался заговорщицким шепотом.
Здесь было до жути темно – в конце концов, на то она и темница. Но Алеш едва заметил, как трудно привыкали к этому глаза, потому что все его внимание сосредоточилось на пятне закатного света.
Еник лежал головой в этом пятне, и его отросшие русые волосы казались испачканными в крови. Он делал вид, что спит, пока Алеш, вспомнив, как шевелить языком, не позвал его наконец по имени. Тогда Еник открыл глаза, медленно повернул голову, скомкал под собой солому и с присвистом пробубнил:
– Да ну… Да ну нет же.
Алеш рывком поставил брата на ноги, и Еник вцепился в него мертвой хваткой.
– Живой, – повторял Алеш лихорадочным шепотом. – Живой.
Еник вдруг стукнул его ладонью в спину и отстранился.
– Как ты сюда попал?
«Прискакал на самой дурацкой в мире лошади».
– Я за тобой.
– Ну да, – согласился Еник и неловко усмехнулся. – Ну да, как же еще.
Алеш присмотрелся к странно изменившимся чертам его лица.
– Тебя пытали?
– Два зуба, – ответил Еник и оттянул губу, показывая недавно обработанную рану. – У меня длиннющий язык. Я столько всего сказал, Алеш… Это измена. Владыка меня повесит.
– Никто тебя не повесит, пока я жив.
«Слабое утешение, но уж какое есть».
Еник шмыгнул носом.
– Ты был в Тарде? Видел Бланку?
– Да. Она жива-здорова. Была, по крайней мере, когда я уезжал.
«Перед этим взвалив ей на плечи заботу о двух чужих девочках. Славный родственник».