Новый сорт ивняка. Среди роз - страница 4

Шрифт
Интервал
Торчат молитвы в тонком теле
от послезавтра до вчера.

лишнепервое

Дышать как жить – есть исповедь в молчаньи.
Спроси меня, что думаю – отвечу,
но не скажу, что будет завтра нами,
мир равно сжал густую бесконечность:
по капле чужеродного бессмертья,
по дозе светотьмы, пустот и масла,
по островку стигматов безутешных,
по допингу пригубленного счастья.
Мы есть, как мотыльки на водопоях:
крылами без одежд и знаний лета,
приходим вне себя – уходим в море,
рождаем из земли – пускаем в небо.
Мы есть края, в которых нас не видно,
а если видно, то в глубинах сонных:
похожести на нечто из свободы
до миллиметров вдохов матерей.
Спроси меня о жизни – не отвечу:
меня склевал творец из одиночеств.
Я написала слишком много буков,
ещё одна здесь будет л и ш н е п е р в о й…

длинные мысли

Длинные мысли, сжатые жизни,
вера лежком на готичной луне,
спрятаны смыслы сводником мира —
цвет люциферов планетных мощей.
Копи любви вдоль недосознанья,
мягкая опухоль грустной души,
я по тебе тоскую стихами,
я без тебя разрушаюсь в себе.
На высоте горбаты ответы:
не было встреч и не будет разлук,
я бесконечна в собственных чувствах,
и обтекаема личным табу.
Небо пророчит тайнами Кали,
уши устали ловить каламбур,
я у себя теряю дыханье,
я у себя бесполезная суть…

трогать слёзы вечера

Канцелярит сверху мудрость,
бьёт по темечку мошка,
в окнах пляшет камасутра,
на земле лежит тоска.
Кошек тихое рычанье,
звон вечерний у стрижей,
голод в душах голубиных,
сны из глюков у бомжей.
Перебит закат хрустальный,
несерьёзный горизонт,
тьма в деревьях отдыхает,
трав поклон перед грозой.
Мир обманут тёмным цветом,
в лужах ночи зеркала,
фонарей торчки вопросов
растолстели на дрожжах.
Воздух пахнет свежим плачем,
дирижабли туч висят.
Выхожу в экстазе голой
под прелюдию дождя…
Заходи и ты в мой вечер,
будем трогать слёзы. Да?

неоднозначная плюшевость

Не готова менять эту жизнь на бессменное время,

пусть к душе прилипает смертельная пряность листвы,

пусть курчавый туман проникает под тёплую кожу,

пока Он ещё в силах включать все свои ночнички.


Не готова отдать эту жизнь за трилогию утра,

чтобы клоны моих одиночеств не знали имён,

чтобы плюшевость света нагрела промокшие ноги,

пока Он ещё может быть в нас безнадёжно влюблён.


Не готова бросать эту жизнь за беспутство свободы,

даже если мой путь не продлят за астральной каймой,

я готова быть в мире под тёмным игрушечным небом

Следующая страница